Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

Машина отъехала.

Энни осталась одна.

– Восемь… девять… десять… Больно?

Энни не ответила. Она задыхалась от усилий, распластанная на тренажере, как пойманное животное, поднимая колени, напрягая мышцы бедер, словно борясь с ненавистным аппаратом. Послышался скрип блоков, груз сместился, когда бедра напряглись еще больше.

– Одиннадцать… еще раз. Больно? – бесстрастно спросил Фрэнк, сидевший в кресле возле нее, наблюдая, как Энни делает гимнастику.

– Еще раз, – думала Энни раздраженно. – Думаешь, я этого не знаю? Вечно остается еще один раз…

Панельки тренажера снова разошлись. Энни почувствовала, как волны безмерной усталости накатывают на спину и ноги. Согласно инструкциям доктора Блейра Фрэнк добавил еще груз перед тем, как она начала гимнастику. После восьми упражнений она чувствовала себя слабее, чем обычно, после десяти – отчаянно измученной. Вряд ли она сможет сделать последнюю попытку.

Но Энни знала – Фрэнк будет молча ждать, пока она не отдохнет и не соберется с силами. Сдержанный, спокойный, он по-своему был строжайшим из надсмотрщиков, никогда не упрекавшим Энни, если она стонала от боли или жаловалась на усталость. Он только молча наблюдал, неумолимо ожидая, пока она сделает невозможное.

Сжав зубы, не обращая внимания на то, что мокрые от пота пряди волос липнут к щекам, несмотря на ленту вокруг головы, сжав побелевшими от напряжения пальцами рукоятку тренажера, Энни тяжело вздохнула, начала вновь сводить панельки. Жесткая кожа терла под коленками. Блок громко заскрипел.

На этот раз боль, казалось, вот-вот лишит Энни разума. Ноги мелко дрожали, тренажер затрясся от отчаянных усилий, струйки пота катились по спине и груди, когда панели наконец сошлись.

Тело Энни мгновенно обмякло, грузы с грохотом свалились на пол, девушка измученно вытянулась, проклиная тренажер и молчаливого мужчину, наблюдавшего за ней.

– Ой, – вскрикнула она неожиданно: резкая боль пронзила внутреннюю поверхность левого бедра, как раз над коленкой.

– Черт!

– В чем дело? – спросил Фрэнк. Мышцу потянули? Энни могла только беспомощно потрясти головой, не в силах перевести дыхание.

– Отдохните немного, – с озабоченным видом посоветовал Фрэнк.

«А что, по-твоему, я сейчас делаю?» – подумала Энни, оглядывая унылый тренажерный зал, словно Фрэнк находился где-то далеко.

Хотя он был на удивление немногословным, те несколько замечаний, услышанные от него с тех пор, как Энни начала делать гимнастику, казались раздражающе пространными.

«Мог бы и заткнуться, – кипела Энни, – поскольку все равно ничем не поможет.»

Она, тяжело дыша, сидела перед Фрэнком: волосы сбились, лицо раскраснелось. Энни была почти благодарна за растянутую мышцу – это, по крайней мере, отвлекало от постоянной злобно-сверлящей боли в костях, неотступной муке, уводившей ее от реальности, заставлявшей уходить в себя. По крайней мере это небольшое милое растяжение вызывало обычный дискомфорт, явный признак того, что окружающий мир существует.

Она почувствовала прикосновение сухих рук Фрэнка на бедрах и животе – пока тот отстегивал охватывающие ее талию ремни. Он помог Энни встать с тренажера, усадил на стол с мягкими прокладками под флюоресцентные лампы.

Издали, из каньона, доносилось пение птиц. Должно быть, там, за окнами, сейчас прекрасное, хотя и туманное утро. Сегодня у Кончиты был выходной, в доме стояла непривычная тишина, пока Энни трудилась внизу под неотступным взглядом Фрэнка.

Сейчас она смотрела в его загорелое лицо, такое привлекательное в резком свете ламп под потолком. Фрэнк в одной рубашке с аккуратно завязанным галстуком выглядел абсурдно аккуратным по сравнению с ней – потной, растрепанной, грязной.

Надо же такому случиться, что именно сегодня он выбрал время навестить Энни, и как раз в тот момент, когда они пили кофе и пытались вести разговор, позвонила Джуди и передала, что не сможет сегодня провести занятие. Боясь, что Энни не справится одна с тяжелым тренажером, Фрэнк настоял на том, чтоб занять место Джуди и тщательно прочел все наставления доктора Блейра перед тем, как спуститься вместе с Энни в тренажерный зал.

Возможно, смущенный незнакомой обстановкой и неожиданной близостью к Энни, Фрэнк вел себя еще более сухо и сдержанно, чем обычно, и был похож на каменную статую, являя собой забавный контраст взмыленной, задыхающейся Энни.

Сама она находила этот странный «тет-а-тет» более чем неприятным, поскольку считала, что сможет сделать гимнастику сама, потратив на это в два раза меньше времени. Но Фрэнк, слишком добросовестный, чтобы позволить чему-нибудь случиться с Энни во время его случайного присутствия в доме, принимал свои обязанности всерьез и теперь казался искренне встревоженным тем, что Энни повредила бедро.

– Почему бы вам не лечь? – спросил он, помогая ей опуститься на набитые поролоном подушки.

– С радостью, – пробормотала Энни, глядя в потолок.

– Скажете, если будет больно.

Наклонившись, он начал осторожно сгибать и разгибать левую ногу, разминая бедро. Энни тревожно встрепенулась и затаила дыхание, но ничего не почувствовала.

– Нет, – покачала она головой, – совсем нет. Продолжая держать ее ногу в согнутом положении, Фрэнк коснулся связок под коленом. Энни снова тряхнула головой; рука Фрэнка скользнула под колено, медленно провела по внутренней стороне бедра.

– А так? – спросил он.

Энни не успела ответить – волна давно позабытых ощущений хлынула от бедра по ногам и позвоночнику, вызывая дрожь во всем теле, заставляя сердце биться все сильнее; Энни тяжело задышала.

– В чем дело? – встревожился Фрэнк, отдернув руку.

– Ничего, – резковато ответила Энни. – Продолжайте. Только бы закончить скорее!

Энни, покраснев против воли и избегая взгляда Фрэнка, уставилась в потолок, пока тот искал растянутое сухожилие и, найдя, осторожно начал его разминать. Энни почувствовала короткую боль, но это было сущей чепухой по сравнению с толчком непроизвольного наслаждения, все еще дурманившего голову.

Не в силах освободиться, она кивнула:

– Чуть-чуть больно. Совсем немного.

Охваченная невыносимым смущением, Энни снова ощутила теплые пальцы на своей коже, всего в нескольких дюймах от средоточия ее женственности. Лучше бы она надела колготки под трико, но сегодня было так жарко, что она решила не обременять себя лишней одеждой. Проклиная свою непредусмотрительность, она пыталась сказать себе, что не могла предвидеть, когда именно появится Фрэнк. Он и в самом деле был очень занят на работе и вряд ли мог посещать ее по определенным дням – о своих нечастых визитах Фрэнк обычно извещал Дэймона, но никогда– Энни.