Искусники - Пэт Кэдиган

А потом ринулся навстречу, чтобы обнять, но они отступили от его распростертых рук.

– Не можем, вертун. – Выражение лица Марли лишь отчасти было извиняющимся. – Ты ведь дал обет.

– Да, – подтвердила Карита. – Я тоже была при этом. Как и ты.

Он посмотрел попеременно на каждую из них, но никакого влечения не ощутил. Он действительно дал обет, перед Джиной, пообещав ей все то, что считалось невозможным только в реальном мире, и не ожидая от нее ответного обещания. Потому что так и должно было быть, вне зависимости от того, услышал ли ты ответ и каков он был, и по чему приходилось потом ползти – по битому стеклу или по холодным голым камням. Пусть даже с программой симпатических вибраций.

* * *

Когда-нибудь – если вообще удастся из этого выпутаться – Людовик, возможно, поймет. Что это было своего рода мошенничество – с его обетом и выбором. Прежде всего, с выбором, потому что Людовик не осознавал, что делает выбор. По его дереву решений Маркт знал, что он сделал бы тот же самый выбор вне зависимости от обстоятельств, причем упрямо настаивал бы на том, чтобы пройти свой путь до конца, пусть даже ему пришлось бы при этом проползти по всем камням без исключения. Пусть даже с программой симпатических вибраций. Совершенно сознательно он желал поступить таким образом, видя в том свое право. Надо же, право – а вот когда в свое время конфигурация Арта включилась в шаблоны Марли и Кариты, Гейб этого даже не заподозрил. И умудрялся не замечать всю дорогу, хотя трудно было представить, как ему это удавалось. Может, посчитал, что симуляции действительно способны развить в себе такую скорость и адекватность реакции благодаря возросшему числу деревьев решений. И бродил себе в этом волшебном лесу; да, тут должна действовать какая-то магия.

Но магия в том, что никакой магии нет.

Звук и образы – да, но никакой магии. Боль и удовольствие – да, но без магии. Катастрофа и хаос – да, магии же никакой.

Искусственный синтез. Не магия.

Искусники… Без всякой магии.

Совершенно никакой магии.

Это совсем неплохие новости, Людовик.

* * *

– И как это все должно мне помочь? – Гейб был в крайнем раздражении.

– Да ладно, вертун, – сказала то ли Марли, то ли Карита. Теперь их трудно было различить. Будто их составили из фрагментов друг друга. – Если выдержишь это, сможешь выдержать что угодно.

Он покачал головой.

– Ведь если бы магия существовала, – продолжала Карита или Марли, – к чему тогда была бы вера?

Гейб поразмыслил над этим. Потом повернулся. Прямо на него летел кулак Джины размером с автобус, привозящий туристов на Голливудский бульвар, но Гейб был готов принять удар.

* * *

Она спустила ноги с кровати и встала.

Ночное заседание суда. С высоты своего кресла судья глядела на нее с довольной ухмылкой:

– Ты не с той ноги встала с кровати сегодня. Очень характерно для тебя, верно, Джина?

Я не могу оставаться совершенно одна, к чертям собачьим…

– Не получается до тебя добраться, но и тебе до меня не добраться. – Судья легонько стукнула молотком по столу и указала им на стену. – Поэтому можем просто тут постоять друг против друга, пока я не доберусь до него.

На мониторе виднелся Людовик, который, нахмурившись, разглядывал камни.

Какая на хрен разница, Гейб, совершенно неважно, какой из этих долбаных камней…

– Не то чтобы это имело значение, – сказала судья с довольным видом, – но о чем ты просишь суд?

– Нет никакой просьбы, – сказала Джина, хотя в душе ощущала себя куда менее уверенно. – Никогда в жизни никого ни о чем не просила.

– Неужели? – Судью ее ответ позабавил.

Убери свои лапы, сука, это мое мясо.

Как насчет того, чтобы поквитаться?

Она отвернулась от судьи и снова легла в постель.

* * *

– Чем я могу вам помочь?

Гейб помедлил. В комнате отдыха стояла мертвая тишина. У автомата с холодными напитками терпеливо ждали Марли с Каритой. Карита похлопывала по проектору на своем бедре. Девушка подбодрила его:

– Ну, давай дальше.

Он посмотрел вниз, на камни, а потом снова на нее.

– Господи. Я же знаю, чем это заканчивается.

– Ну и давай быстрее, не задерживайся, – торопила Марли.

Это невозможно только в реальном мире.

Он вздохнул.

– Мне показалось, что вам поменять для машины нужно.

– Чем больше перемен, тем меньше понимаешь, что происходит. – Маркт мечтательно улыбнулся, повернул его спиной к себе и толкнул под кулак Джины.

* * *

Она спустила ноги с кровати и встала.

– Именем закона, откройте дверь! – Голос судьи, а может, Мэнни Риверы, который изображает Марка. – Ты там совершенно одна. Ты снова встала с неверной ноги, и теперь ты абсолютно одна.

Она приближалась к центру. Спальня Марка. «Ни фига себе символизм», – подумала Джина. Может, ее и не опалило по дороге, но теперь обстановка явно накалялась.

– Именем закона, отворите!

Забираясь обратно в постель, она задержалась, чтобы спросить:

– Что вы сказали?

* * *

Именем закона… именем закона… Эхо металось в сером воздухе над озером. Гейб мог вообразить, что звуки отскакивают от низко нависших облаков, как бешеные резиновые мячики. И что же это было за имя, которым назывался закон? Он почти нащупал ответ, но тот никак не мог очиститься от шума, которым наполнился его мозг.

Он посмотрел на камень в своей руке и выпустил его. Что-то программа симпатических вибраций не тянет. Во всех этих камнях находился какой-то отзвук, но выбрать, найти тот, единственный, не было никакой возможности.

А кто тебе сказал, что должен быть единственный? Почему бы тебе просто не посмотреть сюда?

Именем закона… Он все искал и искал, стараясь ухватить побольше камней, но имени не было ни на одном. С таким же успехом могло не существовать вообще ничего. Он чувствовал себя дураком.

Дурак, которого обвели вокруг пальца.

Обводной цикл.

Тут он поднял голову к серому небу и рассмеялся.

* * *

Она спустила ноги с кровати и встала.

Ты – звезданутая.

Да, это мы уже выяснили, спасибочки.

Кем ты хочешь быть?

Джина рассмеялась. Ошибся номером, засранец.

Неужели, Джина? Неужели? Комната из давних времен; даже удивительно, что так близко к центру, но теперь ее больше ничего не удивляло.