(не)случайный наследник для магната - Вероника Колесникова

Мне не нужно было к ней подходить, окликать – было понятно, что у нее своя жизнь, своя история, и у меня давно уже шло своим чередом. Однако отчего—то доставляло щемящее удовольствие смотреть, как она теребит своими тонкими бледными пальчиками шарф, расправляя его, как хмурит брови, как пленительно краснеет.

И как…падает без чувств прямо посередине пешеходного перехода…

В одну минуту оказался рядом, — ухватил легкое, практически безжизненное тело. Ощутил его болезненную легкость, тонкость, хрупкость, в одну секунду удивившись ее девичьей худобе, скрываемую одеждой. Удивился, ругнулся зло, но мысленно. Тут же отовсюду начали сбегаться люди – оказать помощь, дать совет, поглазеть. Какая—то тетка из окна соседнего дома заголосила какую—то околесицу о наркоманках, но ее тут же осадил мужик из машины напротив, который выскочил секундой позже из—за руля, чтобы ухватить коляску, завалившуюся на бок. Среди этого невообразимого гула, поднявшегося посередине тихой улицы, маяком служило только одно – бледное осунувшееся лицо с лихорадочным румянцем на щеках.

— Что же ты, Тася, себя не бережешь, — простонал я. Что за мужик отправил свою женщину в таком состоянии из дома?

Да, такие девочки не остаются одни. Красивые, породистые, нежные, невероятно скромные в своей чистоте, даже имея малыша под крылом. Но мне одного взгляда хватило, чтобы понять всю ее ситуацию. Сломанный замок на куртке, волосы в простой гульке, старая коляска с торчащими наружу спицами. Да будь я на месте этого мудака, ее мужа, никогда бы не позволил своей женщине… не допустил…уберег…

Да черт, это совсем не мое дело.

— Мужчина, — подвинул меня медбрат в сторону. – Что происходит?

— Упала в обморок, — сразу поспешил внести ясность. — Таисия Орехова, двадцать лет.

— Вы муж? – укладывая на каталку, мимоходом спросил мужчина в форме.

Я отрицательно покачал головой, но тут тетка из окна заголосила:

— Муж он, муж! — я дернул плечом, показывая, что слова сумасшедшей не стоит брать на веру. — И ребенок его! Наконец—то объявился! Вовремя! — надрывалась тетка. – Лизка уехала в деревню, Таську – в больницу, а Лешку ты забирай!

Это имя больно резануло по сердцу. Почему Тася назвала так своего сына?

— Ваш ребенок? – просто спросил медбрат, закрывая дверь машины скорой помощи.

Я оглянулся назад. Коляску откатили в сторону, к бордюру, и она стояла немым укором взрослым, топорща спицы колес, как ощетинившийся ежик, ожидая нападения хищника.

Задрал голову наверх, глядя на тетку, которая, судя по всему, была в курсе личной жизни всего дома, и Таисии в частности:

— Кому ребенка отнести?

Она замахала рукой:

— Никого у нее нет! Подружка в деревню свинтила, а ты, как отец, выполняй свой долг!

Медбрат понимающе скривил губы. Похоже, вся улица решила, что только я могу быть отцом для спрятанного в недрах этого чудовища от автопрома ребенка, раз знаком с его матерью…Знаком…

Я сунул визитку медбрату в карман, вместе с купюрой – черт знает, как нужно поступать в таких случаях, но ориентироваться нужно было быстро. Однако мужик меня понял – видимо, и не с таким сталкивался — и кивнул, молча обещая позвонить, сказать новости по приезду.

Скорая помощь рванула с мигалками с места, пробка рассосалась, а я все стоял возле коляски и смотрел на малыша, спавшего внутри. Ребенок как ребенок. Маленький, круглые румяные щеки, смешная вязаная шапочка, варежки, криво надетые, будто впопыхах, флисовое одеяло с мультипликационными героями поверх.

Вдруг мимо с гудением промчалась машина, и я очнулся. Нужно было что—то делать, что—то решать – не оставлять же ребенка на обочине? Сзади коляски висела большая сумка, как продолжение этого ужаса на колесах. Сразу же открыл ее, благо сделать это было не трудно – она оказалась без замка, всего лишь на какой—то хлипкой липучке. Мне повезло – как и ожидалось, внутри оказался паспорт, сотовый телефон, ключи от дома, маленький кошелек.

Я сразу же открыл документ на нужной странице. Не замужем…Как же так? Таисия – мать—одиночка? Удивительно. Проглядел остальные страницы, остановившись на имени ее ребенка. Орехов Алексей Алексеевич.

Какое—то странное чувство прокатилось по всему позвоночнику. Трусливое, мнительное, обжигающее. Сложно сказать, что должен чувствовать настоящий мужчина, когда видит такое совпадение (уж точно не радость), я же невообразимо удивился. Зачем она это сделала? Или это такая ухмылка судьбы?

Тут Алексей—маленький завозился, скуксил нос, и я понял, что нужно спешить. Пока он не проснулся, пока не открыл рот и не понял, что мамы рядом нет, а он оставлен на попечение невнятного бородатого дядьки, который детей только из окна автомобиля видал. Я достал простенький сотовый, сразу же разблокировал его, залез в сообщения. Практически все – с адресатом Лизы. Ни от мужа, ни от бойфренда, ни от товарища какого месседжей не было, и это открытие неожиданно пролилось маслом на мое самолюбие.

— Алло, Лиза? — пробасил я, выкатывая коляску к подъезду, в котором была прописана Таисия с младенцем. — Тут такое дело – Тася в больнице, мелкий Алексей Орехов практически на улице. Мне его кому нужно отвезти? Мужу? Другу? Парню? Отцу ребенка?

На том конце провода воцарилась практически мертвая тишина, я даже проверил: не пропала ли связь. Но нет, таинственная Лиза все также висела на проводе, просто молчала, видимо, пытаясь осознать, придумать, как выпутаться из такой ситуации.

Наконец, она тяжело вздохнула, и выдала:

— Я нахожусь далеко отсюда. Приеду только через два дня. Пусть Тася со своим сыном сама разбирается. А если никак – то позвоните Ольге Петровне, это директор детского дома.

Мои глаза стали такими огромными, что еще немного – и вылетят из орбит. Вот это подружки у Таси! Не разобравшись, в чем дело, даже не предложив каких—то вариантов, да даже не узнав, как дела у самой Ореховой, эта самая Лиза – подлиза предложила сдать ребенка в детский дом! Я покачал головой, проглатывая все ругательства, которые выдал мозг. Ну и времена, ну и нравы!

В детский дом! Пусть сама своих детей туда сдает, раз такая умная! Я сразу же выключил сотовый, чтобы не сорваться на воспитательный крик посередине улицы – все—таки ответственность за жизнь мальца каким—то образом уже подействовала на меня, и я осекся.

Посмотрел номер квартиры, посчитал этажи, вычисляя квартиру, взвалил нелегкую коляску на бедро и потащил ее в подъезд. Странно, что ее нельзя оставить внизу, под лестницей – там как раз какие—то коробки валялись, без дела.

Да если честно, странно, что коляска вообще была на ходу – я бы ее давно уже присоседил к этим коробкам и забыл о ней как о страшном сне, особенно когда спица из колеса выскользнула и пребольно ударила по икре.

— Явился, не запылился! — язвительно прошипела какая—то тетка на втором этаже. Вся в мелких черных кудряшках, крупная, круглая, в халате в мелкий цветочек, она встала передо мной духом этого старого подъезда с облупившейся синей краской – такая же неухоженная, заброшенная, жалкая.