Сломанные искры - Настасья Карпинская

– Раньше нравилась, а сейчас, я не уверена, что буду полезна пациентам.

– Тогда увольняйся, а после того, как вернемся из Китая, уже решишь, чем будешь заниматься. Насчет денег не переживай, у меня есть накопления и еще за последний проект мне должны перечислить, нам хватит.

– У меня есть небольшие накопления, так что на твоей шее я сидеть не буду, – она улыбнулась, отпивая чай, – просто сама не могу понять, чего я хочу то ли остаться в этой сфере, то ли уйти.

– Возьми паузу, и ответ сам придет. И вообще, кто-то замуж собирался, – Тая рассмеялась, наполняя кухню своим переливчатым смехом.

– Действительно, а я и забыла.

Глава 21

Я очень долгое время мучилась от чувства вины, я убивала себя им день за днем. И только находясь рядом с Ярославом, я начала осознавать, что Олег очень долго мной манипулировал, паразитируя на этом чувстве. Но истина в том, что манипуляциями долго человека не удержишь. Он очень продуманно давил на жалость, чувство вины, перекладывая на мои плечи ответственность за свою жизнь, ответственность за случившееся, он пытался во мне вызвать страх, и это даже ему удалось в какой-то момент. Но все это привело лишь к тому, что я устала от этого давления, устала настолько, что мне стало все равно на него, даже если он что-то с собой сделает, мне уже не будет больно. Я готова остаться в его памяти последней тварью, только лишь бы он отстал от меня, исчез из моей жизни. Эгоистично? Неправильно? Пусть так. Но зато я сохраню себя и свою жизнь в целостности и буду иметь шанс проснуться в одно утро счастливой. Ярослав был прав, человек сам ответственен за свою жизнь и каждый должен браться за штурвал своей жизни, а не проваливаться в истерику оттого, что его жизненный корабль попал в шторм и никто другой не хочет вставать у руля. В своей жизни ты должен быть капитаном корабля, чтобы иметь возможность ей управлять, а не плакать в углу оттого, что корабль разбился.

Я прислушалась к словам Ярослава и подала заявление на увольнение по собственному желанию, такого облегчения я не испытывала никогда. Домой я вернулась настолько счастливая, что готова была парить над землей. Жалея, что не сделала этого раньше.

Спустя неделю, мы были полностью готовы лететь в Китай, я видела, как тяжело Славе и насколько он переживает по поводу полета и вообще лечения. Он не говорил, но почти всю неделю, он мучился бессонницей, я просыпалась среди ночи оттого, что его не было рядом. И поднявшись с кровати, находила его на кухне за работой над проектом, хотя он давно был доведен до идеальности. Работа его успокаивала. Я делала ему чай с мятой и садилась рядом. Мы не говорили, не произносили ни слова, просто сидели рядом и этого было достаточно. Слава успокаивался, обнимал меня, и мы снова шли в постель.

Весь полет я держала его за руку, он боялся, что его накроет приступ прямо в самолете.

– Ты только не терпи, если почувствуешь, что начинается, говори сразу. Я таблетки взяла с собой.

– Конечно, – он повернулся ко мне, мягко улыбаясь и на мгновение крепче сжимая мою руку.

Наши страхи не оправдались, все прошло хорошо, и первые таблетки он принял, только выходя из аэропорта.

А вот в день операции я волновалась больше чем Ярослав.

– Тай, – он взял меня за руку, заглядывая в глаза, – ты чего? – мне было тяжело, и я не могла справиться с тревогой, и это отражалось в моем поведении.

– Страшно тебя отпускать туда, – кивнула в сторону коридора, в конце которого находился вход в крыло, где была операционная.

– Все будет хорошо. Уже поздно давать заднюю, – казалось, он совершенно не беспокоился.

– Я знаю, – Ярослав улыбнулся и привлек меня к себе целуя. А уже спустя пятнадцать минут за ним пришла медсестра и увела его готовиться к операции.

Глава 22

Пока шла операция я выпила столько кофе, что начала переживать, что оно закончится в местном автомате, благо, к нему кроме меня никто не подходил, мне кажется, я не за кого так в жизни не волновалась, как сейчас за Ярослава. Когда вышел врач и сообщил, что все прошло успешно, я готова была от счастья его расцеловать, едва сдержала себя, не переставая рассыпаться в благодарностях. Славу разрешили навестить завтра утром, сейчас он будет отходить от наркоза и будет под полным наблюдением врачей. Поэтому меня попросили идти отдыхать и не о чем не волноваться.

Наутро я застала Ярослава в хорошем настроении и в полной готовности к трехмесячной реабилитации.

– Привет! Ты как? – подойдя к кровати, поцеловала его и села рядом.

– Мне пока дают болеутоляющее, но даже сейчас могу сказать, что стянутости не осталось. До операции в ноге постоянно присутствовало ощущение натянутых мышц и сухожилий. А сейчас нога полностью расслаблена.

– Это замечательно. Мне сказали, что все прошло наилучшим образом.

– Да, теперь осталось подлечиться и научиться заново сгибать и разгибать ногу.

– С этим я уверена, ты справишься, – я улыбнулась, сжимая его руку в своей ладони, испытывая искреннее счастье и радость за него.

– Все благодаря тебе.

Три месяца пролетели так быстро, что я даже не поверила, когда врач в реабилитационном центре сказал, что нам осталось всего пара занятий. Но главное было в том, что Ярослав ходил без боли, без судорог, без приступов, да пока еще с тростью, и медленно, но это было временно. Мы каждый день гуляли с ним в парке недалеко от больницы и я видела, как он наслаждался своим новым состоянием. Не было привязки к таблеткам, не было страха, что случатся судороги, он был расслабленным, довольным, часто шутил и улыбался, и с каждой улыбкой я влюблялась в него все больше.

– Ты уже выбрала платье? – спросил он как-то на одной из наших прогулок. Мы уже сделали пару кругов по аллеям и возвращались обратно в гостиницу при госпитале.

– Какое платье?

– Свадебное, конечно. Помнится, кто-то мне обещал выйти за меня замуж, если я сделаю операцию, – он улыбался, а в его глазах плясали смешинки, и я не понимала, он подтрунивает надо мной или говорит серьезно. Мой ступор он расценил по-своему. – Ладно, начнем с другой стороны, – он остановился и, развернув меня к себе, взял за руку. – Ты выйдешь за меня? Это не шутка, я серьезно, Тай, – он смотрел в мои