Губительные ласки - Кейтлин Крюс

И вскоре должен был разразиться следующий. Так случалось всегда.

– Они одно целое, – натянуто ответил Халед. – Они неразделимы и неразличимы. Мужчина принимает только те решения, которые выгодны султану.

Клео провела пальчиками по темным волоскам на его груди.

– А султан заботится о потребностях мужчины в той же мере?

Она шутила, но Халед резко оторвал ее от себя, поднялся и обернул бедра полотенцем. Когда он повернулся к ней, на его лице отображалась какая-то внутренняя борьба, почти что агония.

– Клео, есть только султан, – мрачно заявил он. – И только Джурат.

– Значит, это Джурат заставлял меня кричать от наслаждения? – шутливо спросила она, не сомневаясь, что сможет развеселить его, что получалось у нее с каждым днем все лучше и лучше. – В третий раз за сегодняшний день? Я думала, что это был ты.

Халед только покачал головой.

– Клео, не забывай, что я предупреждал тебя, – очень тихо ответил он. – Запомни, что я никогда не притворялся кем-то другим.

Но она забыла о словах мужа в ту же секунду, когда он подхватил ее на руки, так же как забывала обо всем на свете, стоило ему прикоснуться к ней. Клео не думала о том, что почти не знала его и вышла замуж за человека, которого нафантазировала себе. Халед так жадно целовал ее, что она чувствовала себя, как никогда, живой, красивой и обожаемой.

– Прекрасно, Марджери, – сдержанно сказала Клео. Она сложила руки на груди и отвернулась к окну, притворившись, что все шло именно так, как она хотела. – Спасибо.

Как оказалось, Клео отлично справлялась с ролью уверенной в себе женщины. По крайней мере, так твердили газеты, которые она не могла купить сама, потому что рядом постоянно находился кто-то, кто не одобрил бы такой поступок, но ее дорогая подруга Джесси сканировала их и отправляла ей по почте. Репортеры называли новоиспеченную супругу его светлости, Халеда бин Азиза, шикарной и элегантной и писали о ней такие статьи, словно знали ее лично. Они говорили, что Клео неизменно вежлива и спокойна, словно родилась для того, чтобы быть женой султана.

Именно такие отзывы ожидала услышать Клео. Она была королевой Халеда, а не женщиной, которую мог бросить такой ничтожный человек, как Брайан. Клео сдирала с себя прежнюю жизнь, как какой-то застарелый шрам.

Правда, ее частенько разбирали сомнения, что она подходила для своей новой роли.

Особенно ее беспокоило, что после свадьбы репортеры начали строить догадки, беременна она или нет и почему султан так быстро женился, хотя раньше даже не думал о подобных вещах. «Султан ждет ребенка?! – кричали заголовки газет и журналов. – Клео прячет животик под пальто?»

Глядя в окно на шумные городские улицы, Клео размышляла над тем, что совсем не знает, что думает ее муж по поводу детей. Она была настолько поглощена подготовкой к свадьбе и решением проживать свою фантазию по полной, что не подумала получить у жениха ответы на многие важные вопросы.

Раньше она не испытывала никаких сожалений по этому поводу, но теперь все изменилось, и намного больше, чем она хотела признавать.

Марджери завела свою волынку о назначенных на завтра мероприятиях, но Клео просто не стала ее слушать.

«Что ты вообще знаешь о Халеде? – тихо нашептывал внутренний голос. – Хочешь ли ты узнать его?»

Потому что человек, за которого она выходила замуж, не мог согласиться не видеться с ней целый месяц. К тому же не обсудив этот вопрос с самой Клео.

Хотя, с другой стороны, существовало множество вещей, которые Халед не обговаривал с ней, потому что не считал нужным.

Когда они вернулись домой после недели, проведенной в пустыне, Клео думала, что переберется в апартаменты мужа, и не смогла сдержать разочарования, когда он приказал ей оставаться в своих покоях в другом крыле дворца, словно она по-прежнему была его гостьей, а не женой.

– Мы будем спать в разных спальнях? – потрясенно спросила она.

Клео больше не могла обходиться без прикосновений Халеда. Она знала, какой на вкус бывает его кожа в разное время суток, и привыкла наслаждаться ощущением тяжести его сильных рук, обнимавших ее за талию, когда он прижимал ее к себе, что в последнее время было большой редкостью.

– Я думаю только о том, чтобы ты не испытывала никаких неудобств. Я встаю очень рано, и мне не хочется тревожить твой сон.

– Но мне нравится, когда ты его тревожишь, – нахмурилась Клео.

Она вспомнила тот рассвет в пустыне, когда проснулась оттого, что Халед входил в нее, разбудив и в ту же секунду овладев ею, отчего она пришла в неописуемый восторг и еще долго не могла остыть от переполнявших ее чувств. Им было так хорошо вместе, что Клео не могла понять, как Халед мог отказаться от такого рода близости.

По его взгляду она поняла, что муж хочет ее, но он только покачал головой. Место пылкого и страстного любовника снова занял его светлость, султан Джурата.

– Мне кажется, я и так буду тревожить тебя чаще, чем следует, даже если мы будем спать в разных спальнях.

Позже, оставшись наедине со своими мыслями, она подумала, что Халед будто боролся со своей страстью. Боролся с самой Клео. Но потом она решила, что ей просто показалось, и списала свои страхи на собственное эмоциональное состояние после столь бурного медового месяца.

Кроме того, Халед приходил к ней почти каждую ночь. Он, словно какая-то грозная сила, разбивал ее на тысячи осколков, снова и снова, а потом исчезал на восходе солнца.

– Больше никто не посмеет коснуться тебя. Никогда, – жарко шептал Халед. – Клео, я далек от того, чтобы быть цивилизованным человеком.

– А мне нравятся дикари, – отвечала она.

Клео думала, что их связывает страсть. Желание. Может быть, даже любовь, дикая и необузданная.

И ей казалось, что этих чувств достаточно.

По утрам было тяжелее, потому что она просыпалась в полном одиночестве. Жаркое солнце пустыни нещадно проливалось на древний город, и в тот момент, когда в спальне появлялась Карима, Клео принималась играть роль жены султана, у которой никогда не было выходных.

Вот она, мечта. Идеальная сказка. То, к чему она так упорно стремилась.

Стоило Клео с Халедом вернуться из пустыни во дворец, как тут же прекратились их совместные завтраки. Потом настала очередь ужинов. И Халед всегда находил веские причины для отказа, в конце концов, он управлял страной. Разве могла Клео жаловаться, если он был занят на законном основании? Но пропустить назначенный ужин – это не одно и то же, что совсем убрать его из расписания.

Этот вопрос не давал ей покоя, когда она молча завтракала на своем балконе, выходившем на внутренний дворик, и вспоминала тот вечер, когда Халед заставил ее потерять голову, даже не снимая с нее одежды. А потом сделал предложение.

Клео думала о том, что их отношения развивались слишком бурно, и она очень многое упустила из виду.