Губительные ласки - Кейтлин Крюс

Вот почему она также не призналась мужу, что не собирается прекращать предохраняться.

* * *

– Так быстро устал от брачного ложа?

Халед всмотрелся в тень, которая отделилась от стены у двери в покои Клео, и узнал Насера.

– Ты единственный человек, который может говорить подобные вещи мне в лицо, – мрачно бросил он. – И единственный, кого я не убью за такое безрассудство.

– Я знаю, – улыбнулся Насер.

– Мои обязанности не исчезли с появлением в моей жизни жены, – заметил он, направляясь в свой кабинет. – Мне нужно думать о будущем Джурата. И есть только один очень простой способ обеспечить его безопасность.

– Дети, – после небольшой паузы ответил Насер. – Они упрочат твою позицию в глазах остального мира, потому что всем нравятся счастливые семьи.

– Да, люди обожают подобные сказки, – натянуто согласился Халед, понимая, что у него самого такой сказки не будет никогда.

– Ваша светлость, человек, который обязан делать ради долга то, что он делал бы в любом случае ради любви, должен выглядеть более счастливым, – пробормотал Насер. – Или я не прав?

– Дело не в счастье, – огрызнулся Халед, хотя понимал, что ему нечего злиться. Просто его друг был очень проницательным. – Или в любви, боже упаси. Речь идет о Джурате.

– Конечно, – не стал настаивать Насер.

Но позже, сидя за столом в своем кабинете и слушая своих министров, Халед не мог думать ни о чем и ни о ком, кроме Клео.

Он не мог выбросить из головы свою жену, эту серую мышку, которая оказалась далеко не мышкой. Клео притягивала его как магнит, и он не мог понять, что с ним творится. Каждый вечер Халед клялся себе, что разорвет этот круг, но он нарушал свою клятву и все равно шел к ней.

Казалось, он не мог насытиться ею.

Он ожидал, что неделя в оазисе положит конец чарам Клео, но его влечение с каждым днем только возрастало. Эта женщина словно взывала к той части его естества, которую он отвергал на протяжении многих лет, но которая сейчас стала его второй натурой.

Клео видела в нем прежде всего мужчину, а уже потом султана.

Халед планировал заполучить себе в жены послушную и покорную особу, которой он посчитал Клео, когда увидел ее в первый раз. Хотя внутренний голос нашептывал ему, что он забрал ее во дворец не потому, что она казалась подходящей кандидатурой для его целей, а потому, что отказалась подчиняться…

Халед все спланировал. Клео родит ему наследников и уедет с ними в летний дворец у моря, где много свежего воздуха и более мягкий климат, так же как в свое время туда поехала его мать вместе с ним и с Амирой.

Тогда Халед, как и раньше, сможет заниматься бесконечными государственными делами. Как жили его отец и дед. И как должен жить он сам, чтобы не лишиться того, за что боролся всю свою сознательную жизнь.

Халед подумал, как сложилась бы его судьба, если бы он перестал удерживать Клео в определенных рамках и перестал сражаться с самим собой. Он вспомнил, с каким вызовом она посмотрела на него сегодня вечером, и ее взгляд говорил о том, что она видела в нем прежде всего своего мужа, мужчину, а не султана. И в отличие от остальных у нее не было слепого страха перед ним.

Но эта страна была его жизнью. Джурат погубил его отца, и со временем погубит его самого. Так же как уничтожил мать Халеда, когда ему было всего двенадцать лет. Большую часть жизни он провел, наблюдая, как мать боролась за внимание своего мужа, как она радовалась, когда добивалась своего, а потом снова страдала. Мать погасла задолго до того, как перестала сражаться, и Халед не мог сказать, что унесло ее жизнь – болезнь или разбитое сердце.

А отец тем временем пытался угодить и своей жене, и своему народу и в конечном счете подвел всех. Джурат брал ужасную дань с его семьи на протяжении пяти поколений, и Халед не представлял, что ситуация когда-нибудь изменится. Но, несмотря ни на что, он любил это место. Любил каждый камушек и каждый миллиметр границы, за которую проливали кровь его предки, каждую горсть песка в бескрайней пустыне и густую нефть, скрывающу юся под ним.

Все это составляло суть Халеда. И внутри его не было места для женщины с глазами сладкими, как мед, и улыбкой, подобной солнцу, потому что его занял Джурат со своими пустынями и белоснежными городами, цитаделями и остроконечными башнями, вонзавшимися прямо в сердце Халеда. В нем не была места желанию, которое сводило его с ума даже сейчас, после ночи, проведенной в жарких объятиях Клео. Ему следовало бы насытиться и забыть о ней в ту же секунду, когда он закрыл двери ее спальни.

Но прежде всего, ему вообще не следовало ходить к ней.

Халед не мог понять, почему его так тянуло к этой женщине. И он не сомневался, что снова и снова будет идти к ней, как лишенный воли одержимый и опьяненный любовью мужчина.

Клео была всего лишь средством достижения его целей, не более того. И нужно, чтобы она поскорее забеременела, тогда он сможет держать ее на расстоянии и положить конец этому безумию.

Он прекратит ходить к ней каждую ночь, испытывая чувства, которые не должен испытывать.

Потому что Халед не мог быть тем мужчиной, которого видела и пробуждала в нем Клео. И никогда не будет.

– И как тебе живется с моим дорогим братцем? – с сарказмом спросила Амира, приехавшая домой на зимние каникулы.

Клео не хотела признаваться себе, но она радовалась, что у нее появилась возможность завтракать с кем-то, помимо собственных мыслей. Даже если этот кто-то был ехидным подростком.

Она не знала, что ответить. Прошло несколько месяцев с тех пор, как Клео намеренно скрыла от Халеда то, что принимает противозачаточные таблетки. В их отношениях ничего не изменилось, и виделись они с каждым днем все реже и реже, но по ночам, когда он появлялся в ее спальне, его страсть была безудержной. И Клео научилась закрывать глаза на то, что таилось под поверхностью ее идеальной и счастливой жизни.

– Чудесно, – расплылась в улыбке Клео. Она вспомнила, как однажды Халед сказал, что Амире не помешает общество старшей женщины, которая направит ее в нужное русло, и попыталась сделать вид, что может быть такой наставницей. – Все просто чудесно.

– Совсем не похоже на Халеда, которого я знаю, – фыркнула Амира.

– Тогда, может, ты расскажешь мне об этом Халеде? – весело спросила Клео. Она убеждала себя, что просто поднимает настроение своей свояченице, а не предпринимает жалкие попытки откопать чуть больше информации о человеке, которого она едва знала, но за которого тем не менее вышла замуж.

– Халед – султан, – горько заметила Амира. – Вот и все.

– Но ты ведь понимаешь, что на его плечах лежит огромная ответственность…

Амира огорченно вздохнула, оборвав Клео на полуслове.

– Я знаю, что он пойдет на что угодно ради Джурата. Разве он женился бы на тебе, если бы ему не было выгодно? Он именно такой человек. Если ты перестанешь быть полезной, ты просто перестанешь для него существовать. Поверь мне, Клео. Я знаю, что говорю.