Закон вселенской подлости - Елена Логунова

Эдик посмотрел на часы, Юля – на солнце на полпути к зениту.

– Успеем, – решили оба.

– Ох, дуры вы безмозглые, твари чешуйчатые! – ласково ругался Егорыч, шагая по отмели в присвоенных им резиновых сапогах – тех, что побольше.

Маломерки тоже пригодились: сошли за ведерки. Один сапог Егорыч нес под мышкой, собирая в него рыбешек, застрявших на отмели.

Большая вода как накатила, так и ушла, а сазанчики, подхваченные внезапным разливом в искусственном пруду турбазы «Золотая удочка», остались. Самые умные или удачливые укрылись в заводи под корягами – тех Егорыч надеялся вытянуть сетью, но и просто так, без всякого снаряжения, мелочи на ушицу он уже поднабрал.

Жаль, что резиновые сапоги могли похвастать водонепроницаемостью, но не огнеупорностью, а то второй сапожок вполне можно было бы использовать как кастрюлю для варки!

Эх, где бы взять котелок?

Егорыч пригляделся к завалу на берегу. В куче мусора, принесенного водой, преобладала растительность, но попадались и тряпки, пластиковые бутылки, разный прочий хлам.

Егорычу сейчас нужна была посудина, и он высматривал предметы округлой формы. Нашел жестяной тазик, к сожалению, непоправимо дырявый, сдувшийся резиновый мяч и целехонький трехлитровый баллон.

А потом углядел между переплетенными ветками и глинистым откосом еще что-то округлое и зеленое, вроде помятого армейского котелка.

Тянуться сквозь преграду надо было далеко, Егорыч по самое плечо погрузил руку в хаотическое переплетение веток и стеблей, и хватать искомый предмет ему пришлось без помощи зрения, на ощупь.

Схватил – и заорал дурным голосом.

Даже глуховатая баба Вера, сидя на лавочке, услышала полный возмущения болезненный вопль. Орали в той стороне, где ручей, да так орали, что ворон с деревьев посрывало!

Жаль, что с лавочки у подъезда берег ручья даже в бинокль разглядеть было решительно невозможно.

– Как обманчива бывает внешность, – философски заметила Юля. – С виду дядя типичный алкаш, а на самом деле – надо же! – знаток и ценитель кактусов!

– Ну что, берете? – Упомянутый знаток и ценитель вернулся из короткого забега на кухню, распространяя вокруг себя запах крепкого спиртного.

– Ботаники тоже спиваются, – зашептал Эдик – еще один философ. – А то и скуриваются! Знаете, какие растения некоторые знатоки и ценители у себя в квартирах выращивают? У-у-у!

– Берем! – повысив голос, чтобы прекратить прения не по существу вопроса, сказала я. – Размерчик как раз наш.

– Вот только у нашего кактуса иголки желтые были, а у этого белые, – отметила подруга-художница деталь, которую я упустила. – Боюсь, Гавросич заметит разницу и что-то заподозрит.

– Скажите, Владимир, а можно сделать так, чтобы иголки кактуса стали желтыми, а не белыми? – спросила я хозяина квартиры.

– Легко, – кивнул тот. – Добавите в грунт в горшке пищевой краситель, и через пару месяцев и иголки, и сам кактус примут нужный колер, хоть желтый, хоть синий.

– А побыстрее нельзя?

– А побыстрее только кошки родятся.

Владимир прошествовал по проходу между рядами горшечных растений в оранжерее, которой стала обычная лоджия, в дальний угол и обернулся к нам, держа в руке раритетный деревенский ухват:

– Коробку подставляйте!

– Вот какой инструмент был нам нужен, а вы – лопата, лопата! – проворно подавая под погрузку тару, которую мы принесли с собой, восхитился налаженным бытом опытного кактусовода Эдик.

Вместе с горшком Чучундра Вторая в коробку не влезла – верхнее полушарие осталось на виду.

– Мы не можем нести ее в таком виде! – зашептала мне Юля. – Во дворе баба Вера сидит, она увидит кактус и обязательно что-нибудь скажет Гавросичу.

– Извините, а у вас не найдется какой-нибудь тряпочки, чтобы прикрыть растение? – спросила я хозяина.

– А зачем?

– Ну, что же вы, Владимир! – первым нашелся с ответом Эдик, явно самый сообразительный из нас. – Опытный заводчик элитных зеленых друзей – а таких банальных вещей не знаете! Есть же старое правило: растение, если оно не подарено и не украдено, а куплено за деньги, целый месяц никому показывать нельзя, примета дурная!

Дарить нам кактус Владимир не захотел, предпочел выдать бонусом тряпочку. Старый холщовый мешок вполне сгодился.

В троллейбусе Эдик и Чучундра Вторая в парандже ехали на одном сиденье, а мы с Юлей устроились напротив и провели экспресс-совещание.

– Что с иголками-то будем делать? – спросила подружка.

– Красить, конечно, что же еще.

– А как?

Я посмотрела на нее с осуждением:

– Ты не знаешь? Кто у нас художник?

– Я, как художник, могу предложить варианты, – Юля прикрыла глаза, явно воображая себе вариативный макияж Чучундры. – Во-первых, можно взять нестойкую водорастворимую краску. Тогда при поливе она постепенно, где-то за пару месяцев, смоется, и Гавросич будет думать, что иголки побелели по каким-то естественным причинам. А можно использовать акриловую краску, она будет держаться вечно… Вот только век Чучундры Второй это может здорово сократить. Я, знаешь, много знаю об акриловых красках, но как они сказываются на самочувствии кактусов, даже не представляю. – Юля перевела дыхание и продолжила вдохновенную речь: – Хотя, если на продолжительность жизни этого кактуса нам наплевать, я бы использовала лак по дереву. С ним, конечно, придется повозиться, наносить его нужно несколько раз, зато потом колючки и золотистые будут, и блестящие, как полированные косточки. Как художник и эстет, я за лак.

– А как человек и пароход?

– За что попроще и побезвреднее. Заметь, масляную краску я даже не предлагаю, она будет так вонять, как здоровые кактусы не пахнут даже в худшие периоды своей жизни.

– А нестойкая водорастворимая будет вонять?

– Вонять не будет. Попахнет немножко – и все. И высохнет за пару часиков.

Я посмотрела на часы:

– Как раз пара часиков у нас и будет. А эта самая краска у тебя найдется?

– Я думаю, акварелька сгодится, – решила художница. – У меня есть превосходные акварельные краски на меду, их даже есть можно.

– Отлично! – Я обрадовалась. – Значит, окрашивание Чучундре не повредит.

Меня бы очень угнетала мысль о том, что по моей вине страдает и гибнет еще один редкий кактус.

В поликлинику Егорыч даже не сунулся бы – все равно без медицинского полиса и паспорта погонят взашей, а вот в травмпункте доктора привыкли к экстренным обращениям и принимали даже самых странных пациентов.

Егорыч очень надеялся, что выглядит не хуже других, да так оно и было. Тетка-огородница в растянутой майке и розовых подштанниках, прихромавшая к айболиту, опираясь на тяпку, прямо со своей делянки, смотрелась форменной бродяжкой, а парень с электрической лампочкой во рту вообще производил впечатление слабоумного от рождения.