Пляска на плахе. Плата за верность - Марина Баринова

— Затем… Затем лорд Грегор начал целовать леди Ириталь.

Многие в зале подались вперед, предвкушая сальные подробности, а у некоторых дам, прикрывшихся веерами, заблестели глаза от возбуждения.

— Было ли что-то еще? — Рувиний приблизился к свидетельнице, не спуская с нее глаз.

— Да… Они долго целовались, а после леди Ириталь принялась снимать с себя одежду.

Шум в зале усилился, и герольду пришлось снова зареветь, призывая к тишине. Демос внимательно следил за реакцией Ладария. Великий наставник наблюдал за латанийкой с выражением безмятежного спокойствия, словно присутствовал на будничной церковной службе. Ни удивления, ни возмущения, ни гнева.

«Чертов дирижер».

— Что же сделал лорд Грегор, когда леди Ириталь начала раздеваться? — задал вопрос Рувиний, глядя мимо свидетельницы прямо на Ладария.

— Сначала он отказывался, говорил о клятвах, долге. Но госпожа настаивала, — Леди Адаль нервно сглотнула. — В конце концов его светлость уступил и тоже принялся раздеваться. Он еще что-то говорил, но слишком тихо и неразборчиво. А потом… — латанийка едва ли не впервые за допрос посмотрела Рувинию прямо в глаза. — Ваше преосвященство, все прекрасно знают, что происходит после того, как мужчина и женщина, оставшись вдвоем, срывают с себя одежду. Я могу лишь сказать, что именно это тогда и произошло, — заключила девушка и спрятала лицо в ладонях, содрогнувшись от рыданий.

Высокие своды Великого Святилища наполнились криками и воплями. Вельможи извергали проклятья, призывали божью кару, дамы возмущенно охали. Иные громко требовали подробностей. Одна юная дева, не справившись с избытком чувств, театрально упала в обморок, и над ней тут же засуетились слуги. Энриге тяжело вздохнул, покачал головой и молча осушил целую чашу вина. Серхат цокнул языком и злорадно улыбнулся.

«Портки Хранителя, ну ты-то чего веселишься? Знаю я одну историю о тебе и твоих племянницах-близняшках. Зал будет кататься по полу, ежели здесь сейчас рассказать о твоих жалких потугах удовлетворить обеих разом».

Демос украдкой смотрел на Эйсваля. Лицо правителя Латандаля уже не хранило и следа былого гнева. Король был подавлен.

Когда первые эмоции были выплеснуты, в меру посмакованы, пережеваны и выплюнуты толпой, а шум затих, теряясь под высокими сводами потолка, наставник Рувиний вернулся к допросу.

— Вы видели, что происходило после этого… акта, леди Адаль?

Латанийка снова притронулась платком ко лбу и, комкая кружево в руках, заговорила:

— Когда все закончилось, господа долго молчали, а потом начали обсуждать свою связь и судьбу их отношений. Ведь все знали о миссии леди Ириталь, а после смерти императора… Но лорд Грегор не хотел расставаться с госпожой.

Писцы снова зашуршали бумагой и перьями, предчувствуя долгую работу.

— Что же они говорили? — не унимался Черный гриф.

— Леди Ириталь сказала, что хочет быть императрицей. Что всю жизнь готовилась к этому и больше ничего не умеет, что это ее долг. Насколько я поняла, она собиралась вернуться в Миссолен. Господа спорили. Я не видела лица лорда Грегора, но по голосу поняла, что он был расстроен, — свидетельница перешла на шепот. — А затем его светлость сказал, что леди Ириталь станет императрицей, только если он сам станет императором.

У подножия исполинской статуи Гилленая воцарилась гробовая тишина.

— Простите, леди Адаль, — выгнул брови Ладарий и подался вперед, подхватив полы длинного одеяния. — Кажется, я плохо расслышал последнюю фразу.

Латанийка сжала в кулаке пришедший в полную негодность платок и повторила чуть громче:

— Грегор Волдхард сказал, что леди Ириталь станет императрицей, только если он сам станет императором.

«Интересно. Почему ты умолчала об этом, когда мы готовили тебя к допросу?»

— Заговор! — выкрикнул кто-то из зала.

— Предательство! — взвизгнули на галереях.

Демос немигающим взглядом уставился на Ладария. Великий наставник все еще сохранял поразительное спокойствие.

«О чем еще ты знаешь из того, что неизвестно мне?»

— Леди Адаль, — обратился к свидетельнице глава церкви. — Вы не могли бы пояснить, что это означает?

Девушка печально улыбнулась:

— Стоит ли мне говорить об этом, ваше святейшество? Ведь все знают, что позже леди Ириталь осталась в Эллисдоре, а лорд Грегор уехал в Миссолен, где заявил о своих правах на трон. Мы с госпожой остались в замке, и нас берегли, как сокровище.

«Еще бы».

— Но все же кто-то покусился на жизнь леди Ириталь, верно? — уточнил Рувиний.

— Именно. Дважды, если быть точной. В первый раз ее пытались отравить, во второй — был убийца. Эннийский наемник, как утверждал лорд Грегор.

— Да, его светлость писал мне и обвинял в покушении лорда Демоса, — кивнул Ладарий, — ссылаясь на связи его матери. Коллегия провела расследование и выяснила, что обвинения безосновательны.

«Об этом я тоже узнаю только сейчас. Благодарю, очень своевременно».

— Но все в замке были убеждены, что убийц подослали Деватоны, — отметила леди Адаль. — Если бы не монах, появившийся, словно благословение, госпожа была бы уже мертва.

Черный гриф резко развернулся на каблуках и впился глазами в свидетельницу.

— Какой монах? Раньше вы о нем не упоминали.

«Кажется, сюрпризы сегодня ждут не меня одного».

— Брат Аристид, ваше преосвященство. Он назвался странствующим братом церкви, много рассказывал о путешествиях по самым дальним землям и знает толк в искусстве врачевания. Сначала он вмешался, когда леди Ириталь едва не убил яд. А позже, когда пришел человек с мечом, брат Аристид был в покоях госпожи и защищал ее. Ему удалось задержать убийцу, и это помогло предотвратить кровопролитие.

Ладарий и Рувиний обменялись пристальными взглядами. Демос отметил, что рассказ латанийки взбудоражил обоих.

— Вы говорите, он много путешествовал…

— Да, — кивнула девушка. — Брат Аристид рассказывал, что некоторое время жил в Эннии, изучал там медицину. Благодаря этому монах смог определить яд и найти правильное лечение.

От Великого наставника повеяло холодом. Личина добродушия вмиг сползла и обнажила истинные эмоции. Демос заинтересованно наблюдал за выражением лица церковника.

— Благодарю вас, леди Адаль, — ледяным тоном сказал Ладарий. — Вы свободны.

«Странно. Мучили девушку и общественность битый час, смакуя каждую деталь скандала, но стоило ей упомянуть какого-то монаха, как вы забеспокоились. Что же это за брат Аристид?»

Латанийка присела в реверансе и, шурша юбками, удалилась под конвоем братьев-протекторов. Ладарий поднялся со своего кресла, имевшего куда больше сходства с троном, и вышел к кафедре.