Собиратель Мостов - Ник Трейси

Виктор Йохонсон пользовался ограниченным запасом слов, которого хватало, чтобы вместе с остальным пенсионным пролетариатом обливать грязью политиков и с умилением вспоминать былые моменты семейного счастья. Виктор был дважды женат. Обе жены трагично погибли в автокатастрофах.

Расцвет приближающейся старости пожилой импресарио заполнял написанием мемуаров. В настоящем он жил на некогда вырученные деньги от продажи семейного дома на мысе Код. Мистер Йохонсон был грубоватым мужланом, которому для счастья хватает двух банок пива или пару рюмок ржаного виски в компании такого же стареющего простака. Так, ученый похоронил доктора Янга. Вся научная деятельность осталось для него в прошлом.

Однако, новое имя не излечило Маркуса Янга от страха. Каждый божий день он боялся, что ангелы возмездия вернутся.

В шестьдесят человека довольно трудно переделать. Доктор Янг не был исключением. Первые месяцы он старался радоваться жизни, как счастливец, которому удалось избежать неминуемой гибели. Днем он бродил вдоль Гудзона, глядя, как переправляются паромы с людьми, бывал в музеях и на выставках, гулял по центральному парку. Вечерами выпивал за барной стойкой с людьми, которым было отродясь наплевать на тонкости внутриклеточного синтеза.

Он поддакивал, когда говорили о бейсболе или о скачках или о налогах, но пускаться в глубокий диалог долго не рисковал. Дело в том, что Виктор Йохонсон не разбирался в деталях обычной человеческой жизни. Со временем, чтобы поддерживать пивные беседы, пришлось выучить некоторые азы. Он узнал имя настоящего президента и правила игры в популярные спортивные состязания.

Вживание в новую шкуру не могло пройти бесследно для психики. Доктор Янг родился человеком, которому предначертано взламывать сакральные тайны мироздания. Вся его сущность отторгала праздную, никчемную жизнь, где время бессмысленно утекает в черную дыру небытия. Мозг требовал активной деятельности, но страх мешал снять собственный запрет на занятия наукой. Невозможность быть собой, в конце концов, развилась в манию преследования.

На прогулках он все чаще замечал на себе подозрительные взгляды. В разговорах о бейсболе в собеседнике находил скрытые интонации сыщика. Даже в уличных проститутках старик различал тайных врагов.

Дома он поставил на дверь три лишних замка и каждый раз, закрываясь, минут двадцать стоял, прижавшись к глазку, почти без дыхания, вглядывался и прислушивался, не приближаются ли чьи-то шаги. Перед тем, как выти из дома, он украдкой из окна тщательно просматривал улицу, примечая то мексиканца, который слишком долго торчит на остановке в ожидании автобуса, то бомжа, что никак не прекратит рыться в мусорном баке.

И каждый день, глядя на себя в зеркало, доктор Янг убеждался, что он стареет, как и все остальные люди. Эта данность была для него невыносима. Формула с четырнадцатью ферментами находилась в его памяти. Он мог бы создать новый раствор меньше, чем за месяц, и после за считанные недели, а может быть и дни, вернуть телу молодость.

Но всякий раз, когда старик думал об этом, страх всегда оказывался сильнее соблазна. Доктор Янг знал, что во второй раз спастись ему вряд ли удастся. К тому же, по какому-то внутреннему наитию он был непоколебимо уверен в том, что обычная смерть человека отличается от той, что уготована жертвам суда Большой Инквизации.

Годы в Нью-Йорке сделали из робкого одиночки настоящего параноика, который вздрагивает при любом неверно истолкованном звуке. Многие бы предпочли смерть такому существованию, но в докторе Янге все еще горела любовь к жизни. Он не понимал её, эту любовь, не знал, в чем её суть, но все же она присутствовала.

Она была родом из детства, когда любой новый день кажется огромной вселенной и никогда не бывает даже намека на сомнение, что не наступит следующие утро. Глубокий трепет к чуду жизни заставлял его каждый день вставать и идти в тренажерный зал, чтобы хоть как-то затормозить процесс старения. Любовь, которую он не понимал, выводила его на утренние десятимильные пробежки. Она делала всё, чтобы доктор Янг не пустил себе пулю в лоб.

Но все то время, когда его тело отдыхало от физических нагрузок, посвящалось страху. Стуки и шорохи за стеной, голоса и клаксоны таксистов, всё превращалось в один сплошной мир притаившегося убийцы. Он всегда где-то рядом. Ждет последнего сигнала, чтобы закончить начатое на далеком берегу Кораллового моря.

Глава 10. Лилия Импала

Сентябрь , 2004 год

Спустя шесть лет ученого отыскал некий странный тип в сером помятом костюме коммивояжера. Это был молодой человек, чей возраст казался обманчивым. Ему можно было дать и двадцать и сорок лет. Он всегда смотрел собеседнику прямо в глаза, как человек с чистой совестью, но что выражал его взгляд, оставалось загадкой. Незнакомец нашёл доктора Янга в центральном парке во время его утренней пробежки. Выждав момент, когда старик остановился отдышаться, он подошел и тут же представился, как Влад Кугуаров.

Маркус Янг давно превратился в злобного и раздражительного старика, который жил на грани нервного срыва. Физические нагрузки сделали его тело крепким и подвижным, но против морщин и седины он оказался бессилен. Однако, незнакомец с русским именем знал, кто такой доктор Янг. Впервые за долгое время ученый услышал свое настоящее имя из чужих уст. Увидев, как при этом изменилось лицо Маркуса Янга, визитер поспешил успокоить старика. Он сказал, что пришел с миром.

В самых мягких тонах господин Кугуаров объяснил профессору, что следил за его прошлыми достижениями. Неожиданный гость знал, что ученому удалось найти раствор, предотвращающий старение организма. И чего это стоило…

– Я знаю, что вы скрываетесь от суда Большой Инквизиции, доктор Янг, – перешел к делу незнакомец, что едва не привело пожилого бегуна к инфаркту.

Эти слово прозвучали, как гром среди ясного неба. Страх, который доктор Янг накручивал в себе годами, вдруг обрел плоть и кровь. Старик почувствовал себя плохо и сел на землю, готовый покорно принять судьбу.

– Как…как…вы меня нашли…..– старик смотрел себе под ноги, ему не хватало воздуха.

– Успокойтесь, – мужчина с русским именем легонько сжал плечо старика и сел на асфальт рядом. – Я не палач. Я не пришел убивать вас….

– Тогда, – старик, наконец, осмелел и поднял глаза, которые теперь наливались яростью – кто вы, вашу мать, и что вам нужно?

– Я уже сказал, мое имя Влад Кугуаров. Вам не следует знать больше, чем нужно. Поверьте, я хочу вам помочь, но за это есть своя плата.

– Как ты, черти тебя дери, собираешься мне помочь?

– Я знаю, как устроен суд Большой Инквизиции. Думаете, вы первый , кто попал под их жернова правосудия. Всегда были люди,