Под чужим именем - Джейн Портер

— Вы так не похожи на ту, кого я видел год назад. На приеме по случаю нашей помолвки вы вели себя очень тихо, даже почти и не смотрели в мою сторону. А теперь — откуда что берется? — я вижу перед собой яркую личность…

— Я всегда была такой, просто тогда я была расстроена неодобрительным отношением моих родителей. Но ведь это я собираюсь выйти за вас замуж, а не они!

— И это откровение пришло к вам прошлой ночью?

— Да. Когда я лежала в постели. Я думала, вам это понравится, но, похоже, вы совсем не рады.

— Я нахожу ваше поведение несколько легкомысленным, если принять во внимание тот факт, что ваши родители вложили огромные деньги в наш брак.

— Пять миллионов евро.

— И я, кстати, тоже вложил в него деньги.

— Два с половиной миллиона. Потому что вы — король, и вы выше меня по статусу.

— Эммелина! — прорычал он.

Это было предупреждением, но Ханна проигнорировала его.

— Но ведь это так. Вы — король, а я — всего лишь принцесса.

— Хватит.

— Это правда. У вас больше власти. Вы можете позволить себе быть требовательным. Предвзятым. Беспощадным.

— Но я не такой.

— Вы разговариваете со мной именно так. Вы несколько раз повторили, что я не подхожу вам. — Она пожала плечами. — Зачем же мне тогда выходить замуж за человека, который относится ко мне так же, как мои родители?

После долгого молчания Зейл покачал головой:

— При всем моем уважении к вашим родителям, я совершенно на них не похож.

— Но с тех пор как я приехала, я только и слышу, что разочаровала вас и что вам не терпится от меня избавиться.

— А еще я раз семь говорил вам, что вы красивы.

— Но мне бы хотелось нравиться вам как человек. Красота не вечна. Важно то, что внутри, а как раз эта часть меня вам и не нравится.

— Я никогда такого не говорил.

— И все же вам ничего не нравится во мне, кроме моей родословной и моей внешности.

Он замолчал, понимая, что она права. Наконец он ответил, вздохнув:

— Сейчас вы мне нравитесь. Мне по душе ваша искренность — я ценю честных людей.

Ханна подавила чувство вины, возникшее у нее при упоминании о честности.

— Зейл, я думаю, что вам очень многое во мне должно понравиться — если вы только захотите узнать меня получше. У меня прекрасное чувство юмора. Я люблю путешествовать, читать и знакомиться с культурами разных народов. Но если вы будете продолжать попрекать меня прошлым, вы никогда ничего обо мне не узнаете.

— Трудно забыть, что всего неделю назад вы еще были с Алехандро.

— Это говорит ваша гордость?

— Нет. Это говорит реалист во мне. Реалист, который знает, что люди так легко не меняются.

— Но этот реалист также должен видеть, что я здесь. Я специально присоединилась к вам за завтраком. В ближайшие дни я хочу провести как можно больше времени с вами — с мужчиной, а не с королем. Но у вас тоже должно быть желание проводить время со мной. Мне нужен мужчина, которому я нравлюсь. Которому приятно мое общество. И который, возможно, однажды полюбит меня.

Зейл встал со своего места и прошел в другой конец столовой, а затем обернулся и взглянул на Ханну.

— Давайте начнем с чистого листа, — спокойно сказал он.

— А вы сможете?

— Надо попробовать. Давайте сделаем так, как вы предлагаете — будем… встречаться, как обычная пара.

Ханна улыбнулась при слове «встречаться». В устах Зейла оно звучало как нечто иностранное, экзотическое — иными словами, то, чем он не привык заниматься.

— Хорошо. Только так мы узнаем, сможем ли сохранить отношения.

— Тогда пусть наше первое… свидание будет сегодня. У меня запланировано несколько встреч на сегодняшнее утро, но после них я буду свободен весь день. Давайте встретимся в одиннадцать. Оденьтесь поудобнее и принесите свитер и купальник — на всякий случай.

Свитер и купальник? Ханна была заинтригована, но вопросов задавать не стала.

— Хорошо. Я буду готова.

Ханна переоделась в белые льняные брюки, вязаный пуловер в бело-голубую полоску и темно-синий пиджак. В таком наряде она была похожа на морячку, но это была самая простая одежда, которую она смогла найти в гардеробе Эммелины. Она нехотя выбрала один из двух раздельных купальников Эммелины, сомневаясь, что сможет втиснуть свои женственные формы в малюсенькие кусочки ткани, но Зейл велел ей принести купальник, и она так и сделала.

Без пяти одиннадцать она спустилась вниз. Зейл уже ждал ее. Она думала, что к дверям дворца подъедет машина, но, к своему огромному удивлению, обнаружила вертолет, движущийся по огромной круговой подъездной дороге. Они взлетели над обнесенным стеной городом, прибрежными скалами, кипарисами и холмами, покрытыми россыпью домов с красными и оранжевыми черепичными крышами.

— Мы летим на мой личный остров, — сказал Зейл через десять минут после взлета. — Я нечасто туда летаю, уже несколько лет там не был, но, думаю, нам обоим не помешало бы отдохнуть вдали от дворца.

Следующие двадцать минут они летели над сапфировой водой, на поверхности которой изредка возникала одинокая лодка, баржа или яхта, пока внизу не появилось несколько скалистых островов. На островах почти не было растительности — лишь несколько деревьев, нависших над утесами. На одном из островов были каменные развалины, на другом — простой каменный дом. На этот остров они и собирались приземлиться.

Вертолет сел на площадку перед домом. Зейл открыл дверь, вышел сам и помог выйти Ханне.

— Почему вы так давно сюда не летали? — спросила Ханна.

— Не было ни времени, ни желания.

Теперь солнце было прямо над их головами. Ханне стало жарко, и она сняла пиджак:

— Мне нужно было надеть шорты или юбку.

— Очень скоро вы будете в купальнике — сейчас мы пойдем на пляж и перекусим там.

— Это еда для нашего пикника? — спросила Ханна, указывая на кожаную сумку Зейла.

— Нет. Тут мои плавки, полотенца и солнцезащитный крем.

— А как же еда?

— Хотите есть?

— Пить хочу.

— Тогда идем на пляж. Там уже все готово.

Они направились к лестнице, высеченной в утесе. Ханна медленно шла за Зейлом, боясь споткнуться на каблуках. Ее элегантные босоножки совершенно не подходили для крутого спуска, а края брюк запачкались. Но далеко внизу маняще поблескивала бирюзовая гладь моря, ласкающего песчаный пляж.

Зейл ждал ее внизу лестницы. Он снял ботинки и закатал рукава, обнажив загорелые мускулистые предплечья.

— Спускаться по лестницам больше не придется.