Под чужим именем - Джейн Портер

— Мне бы хотелось как-нибудь посмотреть, как вы занимаетесь серфингом, — ответила она, садясь рядом с ним. Теперь он был так близко, что она могла протянуть руку и потрогать его загорелые бицепсы, могла разглядеть каждую тень и каждую ямку на его мускулистом плоском животе.

Ей стало интересно, какова его кожа на ощупь. Что бы он сделал, если бы она коснулась его?

— Нам неплохо бы запланировать серфпоездку, — сказал Зейл, протягивая руку, чтобы поднять ее мокрые волосы и выжать из них воду. — Куда мы поедем? На Бали? В Перт? В Дурбан?

Она задрожала от удовольствия, когда его теплые пальцы задели ее плечо. Она облизнула верхнюю губу. Ей хотелось, чтобы он коснулся ее тела, ее груди…

— Куда хотите, — прошептала она. Ее соски напряглись, маняще вырисовываясь под тканью верха бикини.

Его взгляд упал на ее грудь, и она почувствовала жар от его взгляда, как будто он на самом деле ласкал ее.

— А что вы будете делать, пока я буду заниматься серфингом? — спросил он, укладывая ее на песок и садясь сверху на ее бедра. — Я не могу допустить, чтобы вы сидели в отеле и скучали, — добавил он, накрывая ладонью ее грудь.

— Мне не будет скучно, — ответила она. Ее бедра горели, и по всему телу разлился жар. Ей хотелось, чтобы он целовал ее соски, гладил ее…

— Так что же вы будете делать?

— Читать. — Она была не в силах думать и ответила первое, что пришло ей в голову.

— Не знаю, получится ли у вас, — пробормотал он, запуская руку в ее волосы.

— А почему нет?

— Не думаю, что мне захочется заниматься серфингом, если ты будешь в моей постели. — Он наклонил голову и коснулся губами нежной кожи под ее подбородком. — Я хочу тебя, — сказал он. — Но ты же и так знаешь об этом, правда? Я не могу держаться от тебя на расстоянии, даже если должен.

Ханна не могла сосредоточиться на том, что он говорил, — настолько сильным было ее желание.

— И все же я должен, — добавил он низким голосом. — По крайней мере, до тех пор, пока мы оба не поймем, чего хотим.

От звука его голоса по телу Ханны пробежала дрожь удовольствия. Она знала, чего хотела. Его, Зейла. Ей хотелось обнять его и никогда не отпускать.

Он еще раз поцеловал ее шею и перевернул ее, уложив на себя сверху. Солнце было жарким, но жарче всего было желание Ханны, когда он обнял ее за талию, и одна его рука скользнула к ее ягодицам, а другая накрыла грудь.

— Пожалуй, я знаю, чего хочу, — выдохнула она, когда его палец нашел ее напряженный сосок. — Но это не то, о чем ты говоришь.

— И чего же ты хочешь?

— Тебя.

— Но надолго ли? — спросил он, целуя ее в шею, а затем слегка касаясь губами ее губ.

Она ответила на его поцелуй и обняла его за шею. Он был таким высоким, таким сильным. С ним она в безопасности — он никогда не даст ее в обиду.

— Навсегда, — прошептала она.

Встретит ли она потом кого-нибудь, похожего на Зейла Патека? Будет ли снова чувствовать себя такой же живой и красивой, как сейчас?

Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Его глаза потемнели, а на лице отразилась страсть — дикая, звериная, первобытная.

— Осторожней со словами, — пробормотал он, прижимая ее почти обнаженное тело к себе еще крепче. Она чувствовала его эрекцию через серферские шорты, ощущала упругие мышцы его бедер и спины. Он был великолепен.

— Я не могу заняться с тобой любовью сейчас, — прошептал он ей в ухо. — Но если ты захочешь этого вечером, у нас не получится удержаться от секса.

— Почему не сейчас? — спросила Ханна, прижимая руки к теплой обнаженной груди Зейла. Его кожа была гладкой и упругой, а его запах дурманил ее.

— Не хочу использовать тебя.

— Думаешь, я пожалею?

— Возможно. И мне будет очень стыдно, если это произойдет.

— Что ж, логично, — хрипло ответила Ханна. Она была разочарована, но знала — он прав. Возможно, она и вправду пожалела бы об этом.

— Не обижайся. Я просто оберегаю тебя, Эммелина.

Она кивнула и поднялась на ноги.

— Я понимаю, — ответила она, чуть не плача.

Зейл встал и стал отряхивать с себя песок с таким же мрачным выражением лица.

— Посмотрим, что шеф-повар приготовил нам на ланч.

— Давай, — ответила она, оборачивая вокруг талии полотенце.

Они сели на одеяло. Зейл молча достал еду из корзины, и Ханна была рада молчанию. Она вряд ли могла вести светскую беседу, будучи настолько взволнованной. Как она могла настолько увлечься Зейлом, зная, что он собирается жениться на Эммелине?

— А ты пожалел бы, если бы занялся любовью со мной? — резко спросила она.

Зейл вздохнул:

— У тебя потрясающее тело, и я бы с удовольствием занялся с тобой сексом. Но пока не приняты некоторые серьезные решения, считаю, что торопиться нельзя.

— Как я понимаю, ты еще не принял решение относительно меня.

Зейл кивнул.

— Если забыть о прошлом, что больше всего смущает тебя во мне?

Зейл посмотрел вдаль, на морской горизонт, и пожал плечами:

— Ты очень сильно изменилась, Эммелина. Ты не та, на которой я собирался жениться. Но я никак не пойму, что же именно изменилось.

Сердце Ханны упало.

— Я тебе… не нравлюсь?

— Нет, как раз нравишься — такой, какая ты сейчас. Умная, уверенная в себе и привлекательная. И все же ты — не та, кому я сделал предложение год назад, и это-то меня и смущает. Люди не меняются так сильно — во всяком случае, не в нашем возрасте.

— Было бы лучше, если бы я осталась такой, как прежде?

— Возможно. Во всяком случае, тогда я знал бы, с кем имею дело.

Ханна заставила себя улыбнуться, хоть и была готова расплакаться.

— Тогда постараюсь стать такой же, как прежде. Надеюсь, это займет немного времени.

Еще какое-то время они купались и загорали, но между ними повисло напряжение, и Ханна его чувствовала. Поэтому она испытала облегчение, когда за ними прилетел вертолет. Когда они вернулись во дворец и Зейл позволил ей уйти к себе в комнату, она старалась убедить себя в том, что рада этому. Но она была совсем не рада. Ей не хотелось быть одной. Ей хотелось быть с ним и чувствовать нежность, близость, страсть — как тогда на пляже.

Она в отчаянии металась по комнате, думая о том, что нужно признаться Зейлу в том, кто она на самом деле, — но знала, что, сделав это, потеряет его навсегда. Как несправедливо, что мужчина, которого она желала больше всех на свете, принадлежал не ей! Если бы только она была Эммелиной д’Арси!