Австро-прусская война. 1866 год - Михаил Драгомиров

Последним актом вооружения был последовавший, в средине мая, сбор 50 ландверных батальонов 2-го призыва III, IV, V и VI корпусов. Формирование это, однако, встретило много затруднений, вследствие недостатка в людях, потому что недостающее число резервистов пополнялось из ландвера 1-го призыва, а сей последний — ландвером 2-го призыва.

Одновременно с мобилизацией распущены были учебные части, из которых сформировали конвойную роту для королевской главной квартиры, составленную вследствие сего из представителей всех пехотных и кавалерийских частей. Для увеличения числа офицеров закрыли военную академию и соединенную артиллерийскую и инженерную школу, обратив во фронт профессоров и слушателей, и произвели усиленный выпуск из кадетских корпусов, что доставило 450 офицеров.

Постоянное существование корпусов отразилось не совсем выгодно на организации армии для войны, несмотря на то, что оно не было вполне удержано на военное время: не все корпусные командиры были в одинаковой мере на высоте своего назначения. Мирная организация не вполне была удержана в том смысле, что один корпус был составлен, вместо двух, из трех дивизий, а два корпуса (III и IV), которыми командовали в мирное время принцы, сделали кампанию без корпусных командиров, получая все распоряжения прямо из штаба армии. Этот порядок не отразился вредно в боевом отношении, благодаря удаче, неизменно сопровождавшей прусское оружие в эту кампанию; но едва ли бы это не затруднило распоряжений в случае неудачи. Во всяком случае, недостаток непосредственного надзора в двух корпусах отразился довольно сильно на внутреннем порядке.

Корпусный штаб представлял следующий состав: 1) командир корпуса; 2) начальник штаба (полковник генерального штаба); при нем два или три офицера генерального штаба;

3) четыре адъютанта, для заведывания различными частями, которые у нас сосредоточивались в прежних дежурствах;

4) начальник артиллерии с двумя адъютантами — по личной и технической частям; 5) начальник инженеров с двумя же адъютантами; 6) интендант с несколькими помощниками; 7) доктор; 8) священник; 9) аудитор.

Начальник штаба имеет в своем ведении преимущественно часть генерального штаба; по всем же вопросам, относящимся до личного состава, корпусный командир принимал доклады непосредственно от адъютантов, из которых старший (в чине капитана) распределял работу и пользовался перед другими одним только преимуществом: его не посылали в главную квартиру за приказаниями. Начальники артиллерии и инженеров, а также корпусный интендант получал приказания также от корпусного командира, и в часть генерального штаба обращались скорее за справками, нежели за распоряжениями.

Сверх помянутых чинов, состояли еще три ординарца, прикомандированных из фронта, для рассылки с приказаниями…

При штабе корпуса состоят две команды: 1) так называемая штабная стража (Stabs-Wache); 2) жандармы. Из них первая состоит из конных ординарцев, употребляемых для посылки с офицерами, отправляемыми с каким-либо поручением, для передачи неважных приказаний и т. под.

Жандармы, набранные на время войны из числа жандармов, составляющих земскую полицию, исправляли военно-полицейские обязанности. В сумме обе эти команды не превосходили численностью 40 человек. Охрана собственно корпусного штаба возлагаема была на одну из частей, квартировавших в одном с ним месте или поблизости.

Дивизионные штабы состояли из одного офицера генерального штаба и двух адъютантов, при начальнике дивизии; бригадные — из одного адъютанта, при командире бригады…

Главное, что обращает на себя внимание в составе прусских штабов, это ограниченность числа офицеров генерального штаба; но она становится совершенно понятною, если взять в расчет ту преданность и любовь к своему делу, которые проникают корпус строевых офицеров прусской армии, и тот уровень образования, на котором стоит большинство из них. При таком условии, конечно, состав генерального штаба может быть ограничен, ибо и каждый строевой офицер есть уже, в некоторой степени, офицер генерального штаба.

Факт, не менее заслуживающей внимания, представляет ограниченность средств для делопроизводства в штабах. Так, в корпусном штабе было всего девять писарей: из них по одному в отделениях генерального штаба, артиллерийском и инженерном и шесть в дежурстве. Причина та, что штабные чины пишут многое сами, что, сколько могу судить, составляет одно из действительнейших средств и к сокращению переписки, и к тому, чтобы офицеры четко писали.

Деятельность интендантства в течение всей кампании проявлялась только сбором реквизиций, следовательно, не представляла того правильного, основанного на постоянных законоположениях хода, при котором только и можно судить о достоинствах и недостатках этой отрасли администрации.

Все, что могу сказать о корпусе прусских интендантов, это что он отличается примерной честностью; в некоторых корпусах ощущаем был недостаток расторопности со стороны интендантских чиновников, вследствие чего в правой массе прусских сил самим войскам приходилось прибегать к фуражировкам до конца кампании, между тем как в тылу армии огромные запасы пропадали даром. Впрочем, причина этого заключалась также и в быстроте движения прусской армии, быстроте, при которой и самый опытный корпус интендантов едва ли бы сумел доставить вовремя все необходимое войскам.

По норме каждый прусский действующий корпус состоит из двух пехотных дивизий (девяти полков, из которых один фузилерный), одной кавалерийской, 12 пеших, четырех конных батарей, одного стрелкового, одного саперного и одного обозного батальона, что представляет силу в 29 батальонов, 24 эскадрона, 72 пеших и 24 конных орудия. Но этой норме не отвечал, по составу пехоты или кавалерии, ни один корпус. Так, в пятом корпусе недоставало двух полков пехоты и вместо шести полков кавалерии было всего два; в первом недоставало одного полка пехоты и одного кавалерии, и т.д. К каждой пехотной дивизии было придано отделение артиллерии (четыре батареи) и полк кавалерии.

Вследствие значения, приобретенного железными дорогами и телеграфами, при каждой армии учреждены железнодорожные команды и телеграфные отделения. Первые предназначены для исправления и порчи железных дорог; они состояли из одного обер-офицера инженерного, одного техника, двух старших и от 6 до 10 младших строителей, двух машинных мастеров и от 50 до 100 сапер. Обширные работы предполагалось производить вольнонаемными рабочими; склады железнодорожных потребностей устроены на узлах железных дорог.

Телеграфные отделения служили для соединения главных квартир с постоянными линиями и между собой. Их было три: одно — при главной квартире короля, другое — при штабе II армии, третье — при штабе эльбской армии. Каждое состояло: из трех офицеров, 127 нижних чинов, из 12 повозок и 77 лошадей. Проволока и все потребное для установки телеграфа возились с таким расчетом, чтобы можно было набросить линию в 4 мили (28 верст). Кроме того, было 2 мили (14 верст) запасной проволоки.

Обоз корпуса составляют:

Обоз 1-го разряда, к которому относятся: патронные ящики при батальонах[8], зарядные при батареях, офицерский обоз при всех частях и аптечные ящики.