Яблоко Евы - Пегги Морленд

— Хорошо, — ответил он. — Если Джо дома и его мать не будет против, я его привезу.

Дорога привела Рэнда к старому поселению вблизи городка Эдмонд. Большинство домов были рублеными, но в хорошем состоянии. С миртовых кустов свисали тяжелые розовые цветы, распространяя аромат по окрестным лужайкам. То тут, то там над крышами возвышался тополь, отбрасывая островок тени, удобный для детских игр.

Сердце Рэнда заныло: он провел свое детство примерно в таком же селении. С мая по август они с дружками бегали босиком, играли в прятки или ловили светлячков. Жизнь была беззаботной, пока не появился отчим.

Решительно нахмурясь, Рэнд остановил машину напротив дома Джо. Собственное прошлое изменить нельзя, но детство мальчика еще можно немного подсластить. Хотя это была благородная задача, из тех, какие Рэнду по душе, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы выйти из машины и пойти по тропинке, ведущей к дому.

Поблизости не было никаких машин, и Рэнд стал надеяться, что предположения Сесил неверны. Может быть, Джо куда-нибудь отправился вместе с матерью, может, они у друзей. Поднявшись на террасу, он заметил, что окна, выходящие на дорогу, плотно закрыты.

В полной уверенности, что дома никого нет и он избежит объяснений, Рэнд постучал в дверь. Он уже собирался уходить, когда кто-то приглушенно откликнулся:

— Кто там?

Рэнд тут же узнал мальчишеский голос Джо.

— Это я, доктор Кёрси. Можно мне войти?

Дверь приоткрылась, но мальчик оставался в тени.

— Моя мама не велела впускать посторонних.

— Она права, и хорошо, что ты ее слушаешься. Но я же не посторонний, я — твой тренер, не правда ли?

Дверь распахнулась в полутемную гостиную, освещенную экраном телевизора.

— Ага, а что вам нужно?

Мальчик нервничал, казалось, он что-то скрывает. Ради Джо, да и самого себя, Рэнд надеялся, что это не так. Сколько ни напрягал он зрение, ничего, кроме фигурки Джо, различить было невозможно.

— Ты пропустил тренировку, и я заехал, чтобы узнать, не болен ли ты и вообще не случилось ли что.

— Не-а, я здоров, мне просто не с кем было приехать.

— Тебя обычно привозит мама?

— Ага, но она и Дэйв… У них там свои планы, и я остался дома.

— Вот оно что! — Рэнд постоял с минуту, чувствуя себя неловко, припомнив то время, когда он тоже оставался дома один. Ему хотелось еще что-нибудь выяснить, но он мог напугать мальчика вопросами. — Знаешь, Джо, я ведь езжу мимо твоего дома и могу забирать тебя на тренировки.

Джо взглянул на него недоверчиво.

— Вы и правда можете?

— Конечно, только позвони мне, когда тебе не с кем приехать.

— Ладно, если нужно будет, позвоню, — ответил он неуверенно.

— Ты сегодня обедал?

— Не-а, — он поморщился. — Мама оставила запеканку с курятиной, но я ее терпеть не могу.

Рэнд усмехнулся:

— Я тоже не люблю запеканку. Знаешь что? Сесил готовит гамбургеры на гриле и попросила, чтобы я захватил тебя с собой. Она нас приглашает. Как ты думаешь, твоя мама тебе разрешит?

Джо распахнул дверь пошире и встал на пороге.

— Шут ее знает! Я оставлю ей записку на холодильнике.

Рэнд задержался на дороге, провожая взглядом Дента и Джо, когда они завернули за дом Сесил. В детстве и юности горе быстро забывается. Он покачал головой, подумав о том, что немногого же он добился от мальчика. Если Джо и достается от дружка его матери, то он умеет это скрывать. Как ни старался Рэнд выяснить что-либо в этом плане, у него ничего не вышло.

Закинув голову, Рэнд втянул в себя вечерний воздух, а вместе с ним и запах жареного мяса. Он последовал было за Дентом и Джо, но остановился, услышав душераздирающий детский плач, за которым последовала оглушительная какофония мальчишеских голосов.

Если судить по силе звуков, можно подумать, что на заднем дворике не менее сотни ребят. Он хотел было уже вернуться к машине и уехать, пока Сесил его не обнаружила, но тут снова послышался плач.

Обернувшись, Рэнд увидел маленькую девочку, которая везла по боковой дорожке игрушечную детскую коляску. Она шла опустив головку, ее поношенные сандалии шаркали по бетону, посыпанному галькой. Маленькие крепкие ножки виднелись из-под ярко-желтого летнего платья, копна белокурых локонов, разделенная пробором, заканчивалась двумя косичками.

Подняв головку, она выставила на обозрение полные слез голубые глаза и личико херувима. Завидев Рэнда, она сразу заулыбалась, и на ее щечках появились ямочки. Девочка пошла ему навстречу, толкая перед собой коляску.

— Вы доктор Кёрси? Мама сказала, чтобы я вас встретила и привела на задний дворик. — Она остановила коляску у самых его ног. — Вы собираетесь с нами обедать? У нас будут гамбургеры, и чипсы, и печеная фасоль, а потом еще арбуз. Он сейчас на холоде, вон там, во внутреннем дворике. Хотите посмотреть?

Усмехнувшись, Рэнд присел перед нею.

— Да, я доктор Кёрси, и я буду с вами обедать. И я, — добавил он, посмеиваясь, — хочу посмотреть арбуз. — Он смахнул слезу с ее щеки. — Но сначала скажи, как тебя зовут?

— Сисиль.

— А почему ты плачешь?

Она перестала улыбаться.

— Мальчишки не хотят со мной играть, они называют меня малявкой. — Склонив головку, она стала ковырять носком сандалии гальку.

Рэнд смотрел на нее, и на сердце у него теплело.

— Мне кажется, ты совсем не похожа на малявку.

Она с надеждой взглянула на него.

— Правда не похожа?

— Нисколько. Ты выглядишь как молодая леди. — Он подал ей руку. — Хочешь быть моей дамой за обедом?

Пораженно глядя на него, она тотчас ухватилась за его руку.

— В самом деле? — Не спуская с него глаз, словно опасаясь, что он исчезнет, она потащила его на задний дворик, толкая коляску перед собой.

Клубы черного едкого дыма встретили их за поворотом. Сисиль задержалась возле входа во внутренний дворик, огороженный кирпичной стеной, и, лукаво улыбаясь, спросила:

— А вы любите подгорелые гамбургеры? У мамы они очень хорошо получаются.

Из-за густого чада Рэнд даже не сразу смог определить местонахождение гриля. Найдя источник дыма, он приподнял крышку и тут же отскочил — вырвавшись, пламя едва не опалило волосы на его руках. Схватив совок, он вытащил обуглившееся мясо и переложил на поднос.

— Уже поджарились?

Подняв голову, Рэнд увидел бегущую к нему через лужайку улыбающуюся Сесил. Нахмурившись, он показал ей почерневшую лепешку.

— Это зависит от того, что вы любите. — Бросив с отвращением сгоревший кусок на блюдо, он спросил: — У вас есть еще мясо?