Яблоко Евы - Пегги Морленд

Сесил остановилась возле него подбоченясь и посмотрела на блюдо.

— Конечно, есть, но зачем? Вы думаете, на всех не хватит?

Рэнд покосился на нее в полной уверенности, что она шутит, но она не шутила.

— Нет, я думаю, что еще и останется. Но как бы дети не обломали об эти лепешки зубы.

Сесил усмехнулась:

— Ах, это уж слишком, доктор Кёрси. Мало того, что судьба наградила вас очаровательной наружностью, вы еще умеете готовить?

Рэнд не нашелся, что ответить на ее саркастическое замечание. Она выглядела чертовски мило, разрумянившись во время возни с ребятами, и лукаво улыбалась ему. И он против своей воли тоже улыбнулся.

— Да, но я не умею шить, а жаль, не правда ли?

Сумерки сменил ночной мрак, когда Рэнд оказался рядом с Сесил на качелях во внутреннем дворике. Сисиль, позабыв о пугавшем ее привидении, уже час как спала в своей комнате. Еще раньше позвонила мать Джо, чтобы справиться, тут ли ее сын и подвезут ли его домой. Сесил уговорила ее, чтобы она разрешила Джо переночевать у них. Теперь трое мальчиков — Дент, Горди и Джо — смотрели видео.

Июньские жуки мельтешили в странном танце на кирпичах внутреннего дворика, а светлячки и другие летающие насекомые, словно пилоты-смертники, таранили горящие ароматические свечи, которые Сесил оставила на столе.

Оттолкнувшись босой ногой от кирпича, Сесил начала раскачивать качели. Она сидела подняв лицо к усыпанному звездами небу, а Рэнд не мог оторвать от нее взгляда. Мальчишка-сорванец исчез, уступив место нежной, соблазнительной женщине.

После того как кончились соревнования в отплевывании арбузных семечек — кто дальше, — она переоделась в белое хлопчатобумажное платье с гофрированной оборкой. При свете луны она была похожа на ангела. Легкий ветерок играл прядями золотистых волос, которые теперь отливали серебром. Не в силах удержаться, Рэнд заправил несколько падавших ей на лицо прядей за ухо.

— Вам идет быть с ними.

Сесил лениво повернулась к нему.

— Быть с кем?

Обрадованный ее вопросом, он ответил:

— С детьми, они вас обожают.

— Ах, с ними, — протянула она, оставив без внимания комплимент, и, посмеиваясь, опять подняла взгляд к небу. — Моя мать говорит, что они любят меня за то, что я делаю все как они. — Она вздохнула, и выражение ее лица стало печальным. — В каком-то смысле это так и есть: они всегда были моими товарищами. В общении с ними я находила и радость, и любовь; они меня ни разу не предали.

В ее словах Рэнд услышал то, о чем она умолчала: ее муж, который должен был дать ей все это — и любовь, и радость, — предал ее.

— Вы его когда-нибудь простите?

Сесил нахмурилась, раздраженная тем, что он понял ее мысли, не высказанные вслух.

— Я его простила в тот день, когда похоронила. — Она повернулась и посмотрела на Рэнда безразличным взглядом. — Еще вопросы будут, доктор Кёрси?

— Извините, я не хотел вмешиваться в вашу жизнь.

— Хочу надеяться, что вы не вмешиваетесь. — Вздохнув, она снова подняла глаза к небу и решила быть помягче с Рэндом, ведь он оказал ей большую любезность, когда привез Джо к ней домой. — По-моему, у Джо все в порядке.

— Да, и дома у него тоже ничего особенного я не заметил. Хотя, думаю, его мать не очень внимательна к нему: оставляет его одного дома. В таком возрасте он предоставлен сам себе; но я незаметно осмотрел его и никаких синяков не обнаружил.

— И я тоже. — Сесил прикусила нижнюю губу. — И все-таки мне кажется, там что-то нечисто. Однажды я точно видела у Джо синяки, и мне как-то раз пришлось встретиться с приятелем его матери. У этого типа ручищи как у профессионального борца, а характер — как у льва в клетке.

Рэнд ощутил внутри какую-то тяжесть, словно дал о себе знать гамбургер, который он съел несколько часов тому назад. Рэнд знал, как могут навредить такие ручищи маленькому мальчику.

— Мы оба будем следить за Джо, — сказал он твердо.

Некоторое время они молча качались, каждый был занят собственными мыслями. Потом Рэнд вспомнил о своем обещании.

— Парнишка сказал, что не был на тренировке потому, что некому было его привезти. Я предложил ему в будущем, если так случится, звонить мне, будем ездить вместе.

Сесил посмотрела на него с удивлением.

— Рэнд! Как это мило!

Он пожал плечами.

— Мне по пути, заодно попытаюсь разобраться, что к чему.

Положив руку ему на бедро, она одобрительно улыбнулась.

— Все равно, вы очень добры. — Вздрогнув, она ошарашенно округлила глаза. — Не может быть, чтобы я это сказала.

— Что сказала? Что я добрый?

— Да. — Она поспешно переместила руку на поручень качелей и, приподняв ногу, залюбовалась своим педикюром. — Подумать только! Я, Сесил Кингсли, говорю о доброте доктора. Вот уж чудеса в решете!

Хотя она произнесла это со смехом, Рэнду показалось, что в ее словах есть немалая доля искренности.

Рэнд осторожно коснулся ее руки.

— Хотите — верьте, хотите — нет, но среди нас попадаются неплохие люди.

Сесил поморщилась и опустила ногу, чтобы оттолкнуться от кирпичей и снова дать ход качелям.

— Я, кажется, была с вами резка?

— Если вести счет тем ножам, которые вы в меня вонзили, то должен признать, что вы были жестоки.

Сесил пожала плечами.

— Простите, это относилось не к вам лично. Это форма самозащиты, которая выработалась у меня с годами.

— Значит, мы можем быть друзьями?

Склонив голову, Сесил внимательно вглядывалась в него.

— Я думаю, можем, — сказала она наконец. — Правда, ваши шансы не из лучших, доктор Кёрси. — В ее глазах появился озорной блеск. — В списке моих друзей есть вакансия. Собираясь заполнить ее, я взяла на заметку этого нашего борца. Но… — она опять пожала плечами и усмехнулась, — вы обратились первый.

Откинув голову, Рэнд расхохотался и привлек Сесил к себе.

— Спасибо, я тоже еще подумаю.

Положив руку ему на грудь, Сесил прислонилась к ней щекой. Ухо ее уловило гулкие раскаты смеха в его грудной клетке, а рука ощутила, как вздрагивают мускулы на груди. Подняв голову, она заглянула ему в глаза.

— Могу я задать вам вопрос?

— Конечно, можете.

— Даже сугубо личный?

— В зависимости от того, насколько он личный.

— Каким образом вы сохраняете такую отличную форму? Простите меня, но вы человек не атлетического типа.

Рэнд усмехнулся.