Game Over. Волейбол продолжается - Екатерина Гамова

…Помню, незадолго до Олимпиады мы участвовали в одном турнире. Играли на фоне тяжелых нагрузок. И почти каждый матч заканчивался со счетом 3:2. При этом было такое ощущение, что сил хватит еще на один пятисетовый поединок прямо сейчас. Вообще легко и безо всякого напряжения…

Ну а вот на последние партии с кубинками этих сил, видимо, не осталось. Они, конечно, играли фантастически.

Причем игру я… фактически не видела. По ходу каждого розыгрыша поворачивалась к площадке спиной, и только по реакции трибун определяла, в чью пользу он завершился. Так получилось, что в первом сете я на миг отвернулась во время одной из атак, и наша команда выиграла очко. Тут же соорудила себе из этого счастливую примету. И она очень долго работала. Вообще все запасные старались помочь основе, чем могли – чего мы только не придумывали!

А вот мыслей типа «вот выпустите меня сейчас, и я эту Кубу порву» точно не возникало. Отдавала себе отчет, что на площадке находятся игроки, которые опытнее и лучше, чем я. И чем-то помочь, сыграть лучше, чем они, – не смогу. Хотя, конечно, в каких-то играх выходила на замену, что-то забивала… С той же Кубой в группе Карполь меня выпускал.

…Последний мяч кубинок в финале помню очень хорошо. К этому времени я уже «отложила» свою примету и смотрела игру во все глаза. Регла Торрес забила последний мяч, и эта картинка навсегда останется у меня перед глазами. Казалось, мечта была уже в руках… и упорхнула.

* * *

Может быть, сказалось то, что ночью накануне финала мы фактически не спали. В соседнем с нами коттедже жили российские синхронистки, которые взяли олимпийское золото. И они праздновали его так бурно, что отдохнуть толком не удалось. В итоге уже под утро кто-то из девочек попросил Карполя, чтобы он синхронисток своим авторитетом угомонил. Он сходил, все сделал, но в любом случае разруливание этой ситуации заняло большую часть ночи.

Запомнилось и то, как свою победу отмечали мальчики-гандболисты. Мы летели обратно в Россию вместе с ними. В самолете на протяжении многих часов была открыта багажная полка, на которой стоял включенный кассетный магнитофон. Пела группа «Любэ». Собственно, их веселье немножко помогало отвлечься от собственного разочарования.

Собрание прошло на следующий день в Олимпийской деревне. Было очень тяжело вновь возвращаться к теме проигранного финала. Нам сказали, что работать надо еще больше, что по возвращении время тренировок будет увеличено. После собрания мы шли все зареванные, и в деревне все, кто нас видел, были в недоумении. Все-таки серебро – не самый плохой результат, мягко говоря.

Но для всех нас в тот момент это была настоящая трагедия. Очень больно и очень сложно… Засыпала я тяжело, в голове все время крутилось: «Ты могла стать олимпийской чемпионкой, это было так близко, совсем рядом». Конечно, со временем боль утихает, ты начинаешь думать о будущем. Но все равно очень обидно. Такие удары лечат только время и новые турниры.

…На концовку олимпийского волейбольного турнира прилетал губернатор Свердловской области Эдуард Эргартович Россель, а также главный спонсор «Уралочки», генеральный директор НТМК Сергей Константинович Носов. Они нас забрали после финала и устроили торжественный ужин. Все серебряные медали сложили в огромный бокал с шампанским, и все по очереди из него пили и говорили тосты. Когда очередь дошла до меня, я какую-то небольшую речь, конечно, сказала, но шампанское только понюхала и передала дальше. У нас в команде официальные законы были, как в Америке, – до 21 года никакого алкоголя. Все посмеялись, стало как-то чуть полегче…

А в последний день нашего пребывания в Сиднее отправились в зоопарк. Посмотрели кенгуру, утконосов, коал. Животные были очень милые, но настроение у нас, конечно, оставалось минорным. А тут еще и мама Лены Годиной позвонила и сказала, что волейболисты-мужчины свой финал тоже проиграли со счетом 0:3 сербам.

Мы потом этот матч смотрели в записи, и был там один момент, после которого стало ясно, что наши ребята не выиграют. Один из братьев Грбичей, Владимир, спасая мяч в защите, перепрыгнул через рекламные щиты, сохранив своей команде доигровку. Сербы перекинули мяч на нашу половину, последовал пас на Шулепова… Я даже успела сказать девчонкам: «Смотрите, сейчас его один в один закроют». Так и случилось. Вообще подобные эмоциональные розыгрыши часто решают судьбу матчей. Нам вот с кубинками такого эпизода не хватило.

Возможность стать игроком основного состава сборной мне представилась в 2001 году. У Лены Годиной случилась травма, и меня поставили на ее место. Правда, ненадолго – ровно до того момента, как я повредила голеностоп на отборочном турнире в Германии. Вернулась в состав уже в ноябре 2001 года на всемирном Кубке чемпионов. И там взяла сразу две индивидуальные номинации. Стала самым результативным игроком турнира и лучшей блокирующей. Конечно, это было очень приятно и радостно. Но все равно такого ощущения «ура, теперь я лидер, на мне вся ответственность» – не возникло.

Вообще я к слову «лидер» отношусь негативно. И к себе его никак и никогда не применяю. Какое-то оно чуждое и непонятное… Вот что такое «вести команду за собой»? Как вести – на веревочке? Команда что – корова? А я – пастух?

Ты просто выходишь на площадку и делаешь свое дело…

На тренировках первой сборной в какой-то момент стало попроще. Но вовсе не потому, что закончился период игры за молодежку. Просто одно дело, когда тебе 17 лет и ты пашешь на нескольких фронтах – и в клубе, и с молодежной сборной, и с первой. И у тебя к тому же нет никакого опыта справляться с подобными нагрузки… Все, что есть, – это только огромное желание не сдаваться.

Но постепенно организм адаптируется к такой работе. И со временем ты становишься выносливее и крепче.

Ну а психология… В этом смысле мне всегда было легко. Меня никто никогда не воспринимал как маленькую девочку, которой можно делать какие-то поблажки и прощать ошибки. Когда в 14 лет Сорогин забрал к себе в команду, с меня сразу стали спрашивать как с полноценного игрока состава. И в паспорт мой никто не смотрел. Благодаря такому жесткому, но справедливому подходу я с юного возраста научилась нести ответственность за результат в команде.

Вот когда в 17 лет я пришла в «Уралочку», мне с другими девчонками-сверстницами на тренировке Огиенко как-то сказала: «Ну ничего страшного, ошиблись – вы же еще маленькие». Для меня это звучало как дикость какая-то… Потому что уже привыкла к тому, что всегда должна отвечать за свои ошибки.

Конечно, играть в «основе» психологически куда комфортнее, чем стоять на замене и ждать, когда тебе предоставят шанс выйти на площадку. Да, большинство девчонок в «Уралочке» были старше и опытнее меня. Могли и наорать, если вдруг накосячишь… Но при этом всегда готовы были подсказать в сложной ситуации.

В то время я жила в одной комнате с Леной Василевской – нашей связующей. Не то чтобы она из-за этого пасовала мне чаще, чем остальным, но человеческое и игровое взаимопонимание у нас с ней действительно было хорошее.