Game Over. Волейбол продолжается - Екатерина Гамова

С тактической точки зрения за четыре года, прошедшие после Сиднея-2000, ничего ровным счетом не поменялось. Да, состав стал другим. Но идея в атаке оставалась той же, передачи все так же отдавали в края – мне и Любе, мне и Любе… Если бы не проблемы с коленями у Лизы Тищенко, не ее запоздалая операция – в атаке было бы гораздо больше вариантов.

Многие задаются вопросом: чего нам не хватило в финале, чтобы дожать китаянок при счете 2:0 в нашу пользу? У меня на это есть свое мнение. Не чего, а кого – Насти Беликовой. До сих пор не понимаю, почему Карполь не взял ее в Афины. Лиза Тищенко перенесла операцию и физически не могла показать на Олимпиаде свой лучший волейбол. Настя команде очень сильно бы пригодилась, ее действительно не хватало. На самом деле так считаю не только я…

Да, первые две партии мы вытащили на характере. Что называется, «на зубах». Обе – на «больше-меньше». Первую – со счетом 30:28, вторую – 27:25. Ну а потом… Я даже не очень хочу писать об этом матче! Почти его не помню и ни разу в жизни не пересматривала. Чуть ли не единственное, что отложилось в памяти – красивый эпизод в начале поединка, когда подняла мяч в защите и тут же его забила. И еще запомнилась поддержка российских болельщиков. Их было очень много, и шумели они здорово…

Как-то обсуждали афинскую Олимпиаду с Мариной Бабешиной: она сказала, что тоже ту запись не смотрела никогда.

Вот историческим полуфинальным матчем против Бразилии мы с девчонками буквально обсмотрелись! Его вспомнить лишний раз очень приятно…

Многие говорили, что в борьбе с бразильянками мы оставили все силы и все эмоции, и поэтому на Китай уже ничего не осталось. Но по-другому выиграть у той Бразилии было нельзя! Только на эмоциях, только на бешеном накале и кураже можно было отыграть эти матчболы в четвертой партии.

Бразильянки сначала слишком рано поверили в свою победу, а потом откровенно испугались. Мари, которая «вваливала» нам весь матч и в итоге набрала 37 очков, в решающий момент не смогла забить ничего. То заступ, то аут…

Помню, что у меня внутри было четкое ощущение: даже при катастрофическом счете 19:24 в четвертом сете ничего еще не ясно. И это не просто фигура речи. Это действительно было то, что я ощущала в тот момент. Игра не закончена, пока не закончен последний розыгрыш. 5 матчболов? Их еще надо реализовать… Пока судья не свистнул и не подвел итог, надо продолжать сражаться.

В итоге это «мы можем, мы хотим, мы должны» сработало. Да, соперницы не выдержали психологического напряжения и наошибались. Но это часть игры. В концовках вообще обычно побеждает не тот, кто выше прыгает или сильнее бьет. А тот, кто конкретно в этот день сильнее психологически.

Этот матч, мне кажется, перевернул все отношение к российскому волейболу. И конечно, после такой легендарной победы вдвойне, втройне обидно было уступить в финале. Да еще и после 2:0 по сетам…

После Бразилии в раздевалке мы пытались создать атмосферу «сдержанного оптимизма». Понятно, что эмоции бушевали, но все прекрасно понимали: надо успокоиться, еще ничего не закончено, самый важный матч впереди.

В олимпийскую деревню с полуфинального матча приехали уже поздно ночью. На балконе стоял Леша Вербов еще с кем-то из волейболистов. И чтобы никого не разбудить, они принялись шепотом скандировать: «Молодцы! Молодцы!»

…Ну а после финала нас повезли в Русский дом. Понятно, что настроение у всех было далеко не праздничное. Но, наверное, это решение руководителей российской делегации оказалось правильным. Не чтобы мы забыли о поражении или стали воспринимать его менее болезненно, но все-таки приятно было почувствовать поддержку. Для нас пели, говорили теплые слова. Поздравляли. Все стали вспоминать, что некоторые журналисты перед Афинами пророчили нам в лучшем случае вылет в четвертьфинале, а мы в итоге на серебро наиграли и скептиков посрамили. Немножко отпустило…

Если бы мы после матча просто поехали в деревню и разошлись по своим комнатам, то было бы гораздо тяжелее. А так после Русского дома стало чуть полегче…

Конечно, все равно мы ревели. Тем более что олимпийский турнир действительно был очень трудный и тяжелый. И не хватило буквально полшага до победы…

При этом изначально, как обычно и как всегда, настраивались на золото. Нам было все равно, что скептики не верят в команду. Все эти обидные прогнозы – «пятое-шестое место – потолок для сборной России» – только добавляли злости, подстегивали. Очень хотелось доказать всем и каждому, что именно мы – лучшие.

* * *

…С точки зрения быта и организации Афины-2004, конечно, проигрывали Сиднею-2000 с сухим счетом. Абсолютно по всем позициям.

Деревня представляла собой комплекс двух- и трехэтажных домиков. Сначала телевизоров в этих домиков не было, как факт. Вот просто не было, и все. Потом с горем пополам выделили один-единственный на весь наш дом, где мы жили вместе с мужской волейбольной сборной. Правда, Карполь эти совместные посиделки перед голубым экраном старался минимизировать. Ему жутко не нравилось, что девочки сидят вместе с мальчиками. И могут думать не об игре, а неизвестно о чем…

Кормили плохо. До арены добирались всегда очень долго, через пробки.

Ну а когда ты сдаешь в стирку свою форму, а тебе вместо белых маек приносят розовые, окрашенные – это никуда не годится! У нас было всего два комплекта белой формы. И на протяжении всей Олимпиады мы эти последние оставшиеся майки стирали исключительно руками, самостоятельно.

Еще был забавный момент, связанный с формой… Правда, уже не по вине организаторов – сами напортачили. Мы должны были играть с Германией и уже стояли в подтрибунном помещении, готовились выйти на площадку. Смотрим – а соперницы тоже в красной форме, как и мы. Стоим, смеемся над ними: «Вот вроде же немцы – самая аккуратная нация, а так накосячили». И тут один из наших тренеров, Михаил Дмитриевич Омельченко, начинает в ужасе бегать и что-то выяснять с организаторами. Оказалось, не немки перепутали, а мы…

И вот тут стало страшно. Потому что никогда раньше в такую ситуацию мы не попадали. А вдруг техническое поражение? Тем более это же Германия. Игры с ней далеко не всегда складывались просто. И настраивали нас по принципу: «Это же потомки фашистов, надо отомстить за дедушек и бабушек, вперед, за Родину и Сталина!» Карполь такую риторику очень любил и перед матчами с немками постоянно использовал.

К счастью, на игре был отличный супервайзер. Доминиканец. Спокойный, как скала, и очень дружественно к нам расположенный. Он пошел объяснять ситуацию судьям, и в процессе этого диалога весело нам подмигнул. Только в этот момент отлегло от сердца: стало понятно, что технические 0:3 нам не грозят.

Времени на то, чтобы посещать какие-то другие соревнования, у нас, как обычно, не было. Со всеми российскими спортсменами общались только в деревне. Причем чаще всего в медпункте на каких-то процедурах.

Помню, впервые увидела Свету Кузнецову и долго не могла понять, каким видом спорта она занимается. Только когда, говоря по мобильному телефону, она несколько раз произнесла слова «сет» и «гейм», я смогла ее идентифицировать. На типичную теннисистку она была не очень похожа. Мы знали, например, Настю Мыскину, Лену Дементьеву, которые были тоненькие, как русские березки…