Стрела любви - Моника Маккарти

Вероятнее всего, до нее здесь находились мужчины. В жаровне еще тлели угли, но их было слишком мало для тепла. На столе же стоял графин. Маргарет поднесла его к носу и вдохнула чуть сладковатый запах английского бренди. Она предпочитала аналогичный шотландский напиток, но при создавшихся обстоятельствах…

Налив жидкости из графина в один из кубков, она залпом выпила и сразу почувствовала, как по телу стало разливаться тепло. Сердце успокаилось, руки перестали дрожать, грудь наполнилась воздухом, а главное — в голове прояснилось.

Конечно, она приняла все слишком близко к сердцу. Что, собственно говоря, произошло? Ничего. Это был всего лишь танец. А ее партнер — всего лишь мужчина, пусть привлекательный, но тем не менее обычный мужчина. И в его прикосновениях не было ничего особенного.

Тогда почему же она до сих пор чувствовала его пальцы на своем теле? Почему так долго не могла избавиться от дрожи?

Маргарет прислонилась к столу, тщетно пытаясь взять себя в руки, и тут вдруг услышала за спиной какой‑то шум.

Обернувшись, она почувствовала, как тоскливо заныло сердце. В библиотеку вошел Джон Комин, и выражение его лица никак нельзя было назвать приветливым. До сих пор Маргарет не замечала его сходства с отцом, но сейчас перед ней, бесспорно, стоял лорд Баденоха — тот же суровый взгляд и высокомерный изгиб губ.

Он решил не утруждать себя вежливостью.

— Миледи, что у вас с сыном лэрда Маклина?

Маргарет выпрямилась и посмотрела юноше прямо в глаза. Ее голос звучал спокойно и уверенно — наверное, помогло бренди.

— Ничего.

Юноша прищурился и подошел к ней ближе.

— Не похоже. Не надо меня обманывать, миледи.

Имея восьмерых братьев разного возраста, Маргарет отлично знала, как чувствительны могут быть юноши и как легко задеть их гордость, поэтому поспешила успокоить потенциального жениха.

— Мы с ним и десятка слов друг другу не сказали. Я же рассказывала вам, что произошло в первый день. — Она улыбнулась. — Он назвал меня идиоткой. Едва ли это могло расположить меня к нему.

Маргарет сделала шаг к юноше. Или ее слова, или близость — но что‑то успокоило его. Правда, не окончательно. Он по‑прежнему хмурился.

— Тогда почему вы танцевали с ним?

«Понятия не имею». Маргарет прикусила губу, думая, что сказать. Решив, что лучше всего быть честной, ответила:

— Я слышала, как его сестра злословила в мой адрес, и мне хотелось объяснить ей, что думаю на сей счет. Полагаю, он пригласил меня танцевать, чтобы не позволить заговорить с ней и устроить сцену.

Судя по легкому румянцу, появившемуся на юной физиономии, он тоже слышал, что о ней говорили.

— Не следует обращать на них внимания. Они просто завидуют вам.

Маргарет всмотрелась в лицо юноши, пытаясь увидеть мужчину, которым он станет.

— Спасибо, милорд, — кивнула она. — Вы очень добры.

Джон снова покраснел и переступил с ноги на ногу. Его гнев рассеялся, и он снова стал самим собой — не слишком уверенным в себе юнцом.

— Я должен идти, миледи. Нам не следует оставаться наедине. Мне не стоило идти за вами, но я ревновал. — Он взглянул в глаза девушки. — Я думал, что он намерен поцеловать вас, и мне очень хотелось оказаться на его месте.

— Мне тоже этого хотелось бы, — пробормотала Маргарет.

Она вовсе не желала поощрять молодого человека, но так уж получилось. Джон привлек ее к себе и легонько коснулся губами ее губ. Она едва почувствовала это прикосновение.

Поцелуй его был целомудренным в отличие от взгляда. Джон хотел ее и не скрывал этого. Мэгги не могла бы сказать, что поцелуй его был ей неприятен, но повторения она не желала.

К счастью, Маргарет умела обращаться с мужчинами и знала, как их вовремя остановить.

Она попятилась, чтобы между ними появилось какое‑то пространство, затем осмотрелась по сторонам. Ее взгляд скользнул по нише в стене, которую закрывала занавеска. И вдруг в промежутке между тканью и каменным полом она увидела… сапог.

Сначала Йен думал, что она пошла за ним. Сидя на скамье в нише с графином виски и книгой, которую схватил с полки, даже не взглянув на название — это оказались «Правила святого Бенедикта» на латыни, — он услышал, как в комнату вошла Маргарет. Йен уже собирался обратиться к ней, как вдруг появился юный Комин. Сообразив, что, объявившись, он может ухудшить положение, Йен был вынужден тихо сидеть на своем месте и слушать их разговор.

А разговор оказался весьма занимательным. Настолько занимательным, что кровь Йена вскипела. Какого черта? Зачем она это делает?! Неужели не соображает, что не должна стоять так близко к мужчине? И уж тем более говорить ему такие возмутительные вещи! Ведь она сама просит, чтобы он ее поцеловал!

Юноша не заставил себя долго уговаривать и коснулся губами ее губ. Йен же в ярости стиснул зубы. Глаза его заволокло красной пеленой, грудь горела, и все мышцы напряглись. Он мог думать сейчас только об одном — как ломает ударом кулака челюсть этого наглого юнца.

Впрочем, его гнев был направлен не только на юношу: на леди он злился стократ сильнее. Не знай он, что во время танца она испытывала то же самое, что и он, тогда, возможно, все было бы не так плохо. Но ведь она испытала сильнейшие чувства — он точно знал. Он уже забыл, что совсем недавно убедил себя в том, что все это не имеет значения — ну, почти убедил, — и теперь был исполнен праведного гнева. Ему казалось, что его предали.

Йен понятия не имел, как долго сможет скрываться, но в какой‑то момент вдруг понял: Маргарет осознала, что они с юнцом в комнате не одни.

Комин же принял ее испуг и внезапную бледность за девичью робость и самодовольно улыбнулся. А Йен прижал ладонь к губам, едва удерживаясь от смеха.

Возможно, Фин был прав. И слухи тоже не обманывали. Эта девица точно знала, чего хотела, и упорно шла к своей цели. «Ей надо дать все, о чем она просит, и довести в постели до беспамятства», — промелькнуло у Йена.

Но что‑то его останавливало. Что именно, он и сам не знал.

— Вероятно, я должен извиниться, — сказал Комин и отступил.

Маргарет покосилась в сторону ниши, потом снова посмотрела на Джона Комина.

— Извиниться? За что?

— За то, что я воспользовался вашей невинностью, — с чопорным видом ответил юноша.

Йен увидел, как она нахмурилась. Судя по всему, она не сразу поняла, что сказал ее потенциальный жених.

— Ах, вы о поцелуе… — Она прикусила губу и поспешно потупилась. — Милорд, думаю, вам сейчас лучше уйти. Нехорошо, если нас увидят наедине.

Йен услышал в ее голосе вопрос, а Комин — нет.