Такой, какой я есть + - Андрей Владимирович Важенин

говоря, то, что потом было раздуто вокруг этого имени, наверное, это просто реклама, на этом начали зарабатывать деньги, имена. Не было такого в нашей среде на самом деле.

1981 год

Год, когда я женился, стал семейным человеком. Но повторяю, о совсем близком в этой книге не будет ни слова. И поступил в клиническую ординатуру на кафедру онкологии. В предыдущей книге я уже несколько касался этой темы, когда мне было отказано в поступлении в заочную аспирантуру. Это место, где занял совсем другой человек, который не сумел адекватно воспользоваться этим шансом. Но в ординатуру я поступил. Большое спасибо здесь, безусловно, моим друзьям, коллегам, соратникам по Комитету комсомола. Это тогда работало. Наверное, поступление в ординатуру было одним из ключевых моментов моей биографии, равно как и жениться, с чем мне очень-очень по жизни повезло.

Лотерея ДОСААФ

Очень интересный момент связан с этой народной забавой, которая считалась чуточку более престижной, чем обычная лотерея, и вероятность выигрыша там была выше, хотя, в общем, тоже достаточно эфемерная. Сам по себе я плохо отношусь к различного рода азартным играм — нельзя строить жизненные планы в расчете на халяву.

Так вот, 1980 год, 23 февраля. Девчонки из группы дарят нам лотерейные билеты, то есть они поделили по жребию, как это было принято. Естественно, на самом деле никто не выиграл. И меня черт возьми и дерни сказать: «Вы знаете, а мне выпало — мотоцикл «Урал». Почему мотоцикл «Урал»? Машину выиграть — слишком фантастично, рублей 100–200 — это не интересно, а мотоцикл — это как бы хорошо, достойно и достаточно так возбуждающе.

Видимо, настолько я все это разыграл достоверно, что девушка, которой было поручено покупать мне лотерейный билет, на меня наехала: «Слушай, я же покупала — ты должен поделиться». По-моему, до сих пор она не верит, что никакого мотоцикла не было и делиться-то, в общем, нечем.

Поэтому, уважаемые читатели, не надо верить лотереям, не надо надеяться на халяву и со скепсисом нужно относиться, когда кто-то рассказывает, что он что-то существенное выиграл. Это портит жизнь, проедает душу.

1982 год

Главное событие, безусловно, рождение Даши, любимой дочери, в последующем коллеги, соратницы, доктора наук. Но это опять же слишком близко, слишком интимно, чтобы писать об этом в книге. Фактологическое же содержание года — это было начало учебы в ординатуре, это знакомство во втором радиологическом отделении с Валерием Ивановичем Кирюшкиным, бывшим заместителем директора по науке 4-го филиала Института биофизики, человека с непростой биографией, с очень непростым неоднозначным характером, но великолепным ученым, энциклопедистом, от которого в плане методологии, работы с литературой, с источниками я взял, безусловно, очень много. На фоне второго радиологического отделения, где я работал, с достаточно серым составом, это было, безусловно, яркое пятно, далеко не всегда позитивное, но очень яркое.

Событие, которое, безусловно, запомнилось, это сбитый корейский Boeing. Это те рассуждения, которые проходили вокруг этого события, комментарии. Но интересно даже вот что. Времена были очень скучные в плане литературы, в плане публикаций. Но в каждой ординаторской люди, приходя после выходных или просто утром, обменивались прочитанными в газетах новостями, прочитанными толстыми журналами, которые в те годы хоть и были отдушиной для литературы, но не блистали большим разнообразием. Сейчас, к сожалению, этого не наблюдается. Интеллигенция стала менее читающей, менее восприимчива к культурным достижениям и новостям.

Мне же в эти годы повезло с библиотекой. Рядом с нашим домом Цвиллинга, 79А была расположена татаро-башкирская библиотека, где было много совершенно и российской литературы. Но почему-то очень широко были представлены мемуары военноначальников и летчиков. И за неимением другого чтива я превзошел и перечитал очень много литературы, составив свое собственное представление об эволюции нашей авиационной мысли, о биографиях ведущих конструкторов и Второй мировой войны, прочитав взгляд на нее со стороны разных советских военноначальников.

Еще в плане литературы один знаковый момент. На свадьбу нам подарили полное собрание сочинений Антона Павловича Чехова. Я за неимением лучшего проштудировал все эти тома, все эти красивые серые книжки, проникся к Антону Павловичу большим уважением, но больше в своей жизни к нему не обращался. Наверное, получился все-таки некий, увы, перебор.

1983 год

Окончание ординатуры, воспитание дочери, начало работы над диссертацией, болезненный переход в диспансер. Собственно, он был не болезненный, а закономерный. Я думаю, что был сделан правильный выбор в пользу радиологии Второго радиологического отделения, когда я понял, что хирургия, голова, шея — это, мягко говоря, не мое. А радиология — это то, что меня действительно интересует и где мне бы хотелось работать и развиваться. Удивительно то, что отношение к занятию диссертацией, не буду говорить громко наукой, в диспансере было очень сдержанно и ревностно. Считалось приличным защищать диссертацию ближе к 50-ти годам, когда, мне кажется, она не очень нужна. Как один умный человек Лев Яковлевич Эберт мне сказал: «Нужна диссертация, но не жизнь для диссертации». Руководство диспансера думало по этому по вопросу совершенно иначе. И первое, что было сделано, когда я стал ординатором онкодиспансера, это был запрет на занятия наукой, достаточно грубый и безапелляционный. Несмотря на то, что я был секретарь Комитета комсомола, член партии и имел определенные право голоса, было очень обидно, досадно. Но этот удар убедил меня в необходимости все-таки продолжать работу над диссертацией.

Одно из ярких событий этого года — это поездка по линии «Спутника» в Индию и на Шри-Ланку. В те годы это равносильно было полету в Космос. Фантастическая поездка. Первый контакт с Индией, первый контакт с тропиками, начались мечты о путешествиях, о том, что я читал у Жюля Верна и других приключенческих фантастических книгах. Неподражаемая, ярчайшая Калькутта, Дели, Агра, железная нержавеющая Колонна, умопомрачительный Мадрас с запахами, которые сводят с ума, небо на берегу океана. Первую ночь в Мадрасе я провел, не будучи сильно большим романтиком, просто лежа на шезлонге, рядом с океаном, слушая океан, смотря на небо, на Млечный путь, когда я в первый раз увидел в своей жизни, на громадную Луну, в виде лодки, падающие звезды. Потом был еще более фантастический Цейлон с посещением храма Зуба Будды и путешествие к Дому Артура Кларка. Неудивительно, что этот великий фантаст, приехав на Цейлон, так там и остался. И сильнейший ряд из сильнейших его вещей, в частности «Фонтаны Рая» были написаны именно на Цейлоне. Именно оттуда был построен его героями гравитационный лифт к станции на стационарной орбите. Я