Испытание счастьем - Катерина Лазарева

— Как я и сказал, не хочу портить твой день рождения. До дома ещё ехать, а ты наверняка проголодалась, — непринуждённо поясняет Стас.

Что это, как не проявление бескорыстной заботы? Он не только не испортил мой день рождения, но сделал его волшебным и незабываемым.

Неожиданно всё прежнее забывается. Сейчас Стас по-настоящему близок мне.

— Не хочешь проверить телефон? — перебивает мои мысли внезапный вопрос. — Наверняка тебе звонили родные и друзья.

Реальный мир, от которого мы сбежали, резко обрушивается на меня этими словами. Я машинально тянусь к телефону, одновременно садясь за стол. И тут же растворяюсь во всевозможных поздравлениях. За их прочтением я забываю о сидящем напротив Стасе. Вспоминаю лишь, когда, заулыбавшись, чувствую на себе его пристальный взгляд.

Быстро посмотрев в ответ, я улавливаю странную задумчивость в его глазах. Но не придаю этому значения.

Я отпиваю вкусное игристое вино со стоящего передо мной каким-то образом уже наполненного бокала и продолжаю читать сообщения. В основном, это стандартные, но приятные пожелания. Выделяются только от самых близких, которые всегда знают, что особенно хочется услышать. Как, например, семья.

Тут я напрягаюсь: родители пишут, что собираются навестить меня сегодня. Они приготовили какой-то сюрприз. Конечно, это чудесная новость, и в любое другое время я бы только обрадовалась, но сегодня… Ведь наше со Стасом соглашение остаётся в силе. Значит, он будет рядом даже во время семейной встречи?

Ну да. Вряд ли просто так отступит от своих правил.

— Родители хотят прийти ко мне вечером, отпраздновать вместе… — осторожно начинаю я, проверяя реакцию Стаса. Та скорее неопределённая. — Видимо, из-за того, что я как-то сказала, что у меня нет планов на день рождения… Хотят сделать мне сюрприз.

— Значит, сегодня мы познакомимся? — подытоживает Стас, отвечая на мой безмолвный вопрос.

Да уж, не стоило ожидать, что всё будет легко. Каким бы непривычно добрым он ни казался сегодня, на компромиссы не пойдёт. Остаётся непреклонным.

Значит, к сожалению, у меня нет выбора, кроме как воспользоваться днём свободы. И вот так, потратив его лишь на вечер. Конечно, я не жалею о проведённом вместе времени, но не хочется так легко и быстро тратить имеющееся преимущество.

Но отказываться от вечера с семьёй я не буду. Ведь именно этого не хватает, чтобы сделать мой день рождения по-настоящему идеальным.

— Нет, — решительно говорю. — Мне придётся воспользоваться твоим подарочным свободным днём. Я не готова объяснять им, кто ты и что происходит. Уйдёшь сегодня?

— Без проблем. Твой выбор, — Стас соглашается так быстро и охотно, что мне не по себе.

Ощущение, что потраченный день свободы мне ещё точно понадобится… И что Стас это знал. Странное чувство, будто он догадывался о возможности предложения родителей и именно поэтому посоветовал мне проверить телефон.

С этими неожиданными, но острыми подозрениями, я вдруг всё вижу иначе. Это ведь Стас. Он с самого начала ведёт какую-то игру. Всё не может внезапно измениться. Тем более, из-за такого незначительного события, как мой день рождения. Вряд ли Стас предаёт ему значения.

Я вдруг понимаю, зачем был красивый ход с самолётом. Очевидная и резкая, причём беспроигрышная манипуляция, при которой я всем существом ощутила к нему такое доверие, которое не может исчезнуть бесследно. Представив всё как эффективный сюрприз, Стас забрался ко мне в подсознание. Стремительно и, кажется, безвозвратно. Потому что даже осознание случившегося не может перебить пережитое. Разумом я могу отрицать это до бесконечности, но эмоции были слишком глубоки и сильны.

Я не представляю, зачем ему всё это, но знаю наверняка: явно неспроста. Стас что-то затеял. Вряд ли только из-за желания поэкспериментировать.

После дня рождения прошло уже несколько дней. Стас позволил мне провести вечер с родителями и ничем не выдал своё присутствие в моей жизни. Всё прошло настолько прекрасно, что я позабыла обо всех тревогах. На один вечер.

Следующим днём вместе со Стасом ко мне вернулись смятение и сомнения. Не то чтобы он возвратился к привычке испытывать меня, ставя в неловкие ситуации… Нет, это вдруг изменилось. Что настораживало. Стас больше не провоцировал меня на эмоции, не создавал препятствий. При этом он и не выказывал заботы и тепла, которые, как мне казалось, проступили в мой день рождения. Я и не ждала этого от него, но новая манера поведения сожителя порядком беспокоила.

Стас просто превратился в стороннего наблюдателя моей жизни. Он словно избегал проявлять какое-либо участие, ничем не выражал себя в происходящих событиях. Просто стал тенью, следующей за мной. По большей части молчал. И такая его тактика оказалась самой разрушительной для меня. Я просто не находила себе места, не зная, что и думать.

Меня порядком напрягала эта нетипичная манера поведения. Ощущение, что Стас изучал меня, как подопытное животное, следил за всеми привычками, бытом и самопроизвольной реакцией на те или иные события. Это сбивало с толку, отчего-то отнимая свободу намного ощутимее, чем любая его попытка вмешаться в происходящее. Я чувствовала себя очень странно, превращая свою жизнь в персональное кино для него.

А ещё терзали размышления, что он вообще задумал. И к каким выводам приходил, наблюдая за мной. Ведь всё это явно неспроста. У него наверняка были какие-то причины так резко сменить тактику.

Эти мысли не давали покоя, но я пыталась вести себя по-прежнему. Не хотелось показывать Стасу, что он преуспевал в желании ввести меня в замешательство.

Зима кончалась. Февраль исчезал вместе с ней, стремительно и неотвратимо. Меньше всего я ожидала, что одним из его прощальных сюрпризов вдруг станет ливень с грозой. И не просто сильный дождь, а оглушительный, с яркими молниями и громами. Как раз именно этого я всегда почему-то боялась.

Мне повезло быть дома в этот момент. Но от этого лишь немного проще. Страх всё равно даёт о себе знать, когда я замечаю, как сверкнула первая молния. Не нужно даже подходить к окну. Она озаряет всё вокруг, словно возникла на потолке квартиры, а не где-то далеко.

Я шумно выдыхаю, только осознав, что всё это время задерживала дыхание. Будто и впрямь боялась, что молния могла обрушиться на меня при лишнем движении или звуке. Я даже не могу объяснить природу своего страха, хотя всегда пытаюсь искать рациональную сторону в любом жизненном проявлении. Но перед этой природной мощью бессильны любые суждения. Я просто боюсь. И почему-то чувствую себя беззащитной даже среди громоотводов и безопасных прочных зданий.

Я отхожу подальше от окна, вглубь комнаты. Сажусь в кресло, подогнув ноги. И только тут вспоминаю, что хорошо бы взять плед, чтобы укутаться и чувствовать себя хоть немного в тепле и сохранности. Но поздно: я уже уселась. А снова подниматься перед наблюдающим за мной Стасом почему-то не по себе. Да и страшновато. Будто любое лишнее движение может застать гроза. И будто это может повлечь за собой мрачные последствия.