Богатырская дружина Мономаха. Русь в огне! - Вадим Николаев

– Ты же видишь, – говорил Мономах Святополку, – он не променяет дружбу с половцами на союз с нами. И мы не можем начинать поход, покуда не поставим его на место, а то он поддержит половцев.

Олегу было направлено новое послание, где говорилось: «Раз ты не идешь ни на поганых, ни на совет к нам, так, значит, ты дурное задумал против нас и поганым хочешь помочь, – пусть же Бог нас рассудит». Святополк и Мономах решили идти на Олега к Чернигову.

Мономах ликовал. Он не только не допустил пугавшего его союза между Святополком и Олегом, но, напротив, сделал великого князя своим союзником в борьбе против Олега.

Войска обоих князей вторглись в Черниговскую землю. Третьего мая, в субботу, Олег с войском в панике бежал из Чернигова, рассчитывая соединиться с братом. Но Давыд Святославич не посмел прийти на помощь к Олегу – ведь в войне с тем участвовал сам великий князь, чей авторитет был пока еще весьма высок. Святополк и Мономах преследовали Олега. Тот затворился в Стародубе, где князья-союзники осадили его. Город неоднократно пытались взять приступом, но каждый раз осажденные отбивали атаку. Убитых и раненых с обеих сторон было очень много.

Осада длилась больше тридцати дней. Наконец осажденные изнемогли, и Олег запросил мира. Его допустили к переговорам.

– Ты готов оставить Стародуб и вернуть мне Чернигов вместе со всем моим княжеством? – спросил Мономах, упиваясь победой.

— Готов, – ответил Олег сквозь зубы. – Могу ли я пойти в Смоленск к своему брату?

Это был единственный путь, который ему оставался.

– Можешь, – милостиво согласился Святополк. – Иди к брату своему Давыду, но потом оба приходите в Киев к престолу отцов наших и дедов наших, ибо то старейший город во всей земле нашей. Там достойно нам сойтись и договор заключить.

Олег понимал, что это будет унизительный для него договор, что от него потребуют покаяния и, скорее всего, оставят безземельным князем-изгоем, каким он уже был когда-то. Он не мог даже вернуться в Тьмутаракань, принадлежавшую теперь (его же усилиями) Ромее. Однако он вынужден был согласиться на все условия и целовал крест, по-прежнему веря в свою судьбу и не забывая уповать на обещанную помощь императора Алексея. Олег уже представлял примерно, что он будет делать.

В тот же день Олег с войском вышел из Стародуба и направился к Смоленску.

Вернув себе Чернигов, Мономах, к удивлению многих, не возвратился туда, а остался княжить в Переяславле. Он чувствовал, что, будучи владельцем пограничного княжества, он неминуемо стяжает себе славу главного защитника Руси от половцев. Важно лишь, чтобы борьба с половцами оказалась достаточно затяжной, а в то, что она может быть короткой, Мономах не верил. И теперь, когда он взял реванш у Олега, все его мысли были о предстоящем походе.

И все-таки половцы начали военные действия первыми. Однажды в воскресный вечер половчанин Боняк совершил вылазку под самым Киевом и сжег в селе Берестове, где когда-то Владимир Святой держал своих наложниц, княжеский двор. Примерно в это же время, двадцать четвертого мая, Куря, тезка печенежского князя, убийцы Святослава I, сжег неподалеку от Переяславля город Устье.

Но это было только начало. Тридцатого мая сам Тугор-хан с огромным войском осадил Переяславль. Согласно всем правилам тогдашней этики он напал именно на тот город, где были убиты его послы.

Мономах со своей дружиной находился тогда в Киеве, где тщетно дожидался Олега. Он и Святополк немедленно двинулись к Переяславлю. Из Новгорода на помощь к отцу спешил Мстислав – и успел вовремя.

Придя к Зарубу, они перешли реку вброд. Половцы, заметив их, сняли осаду и построились на берегу реки Трубеж, притоком которой была Альта, печально памятная по поражению трех сыновей Ярослава Мудрого от тех же половцев. Из города к русскому войску вышли и присоединились отроки и вооруженные ремесленники, оборонявшие Переяславль. Все они были счастливы видеть своего князя и его дружину.

Русское войско перешло вброд и Трубеж. Мономах хотел выстроить полк, но его не послушались даже собственные воины. Они ударили по коням и ринулись на врага.

Завязалась кровавая схватка. Илья Муромец носился по всему полю со своей огромной палицей, круша черепа врагов направо и налево. Его усы и борода были забрызганы кровью и мозгами половцев, но богатырь не обращал на это никакого внимания. Не уступал ему и Добрыня, рубивший мечом половецкие головы.

Алеша Попович, напротив, спокойно сидел на своем кауром коне где-то позади, не выпуская из рук лука.

– Что, Попович, страшно? – ехидно спросил его какой-то дружинник. – Не боись – бой как вода холодная: чем быстрее в нее нырнешь, тем легче.

Сказав это, он бросился в бой. Алеша же только усмехался. Он верил, что ему, именно ему предстоит совершить главный подвиг в этой битве.

Уже много половцев было убито, но русские тоже несли потери. Были убиты Ратибор, его сын Ольбер и даже отрок Бяндюк, которого Мономах посылал к Итларю. Погиб и Славята, дружинник Святополка. Узнав об этом, Илья, не одобрявший убийство Итларя, решил малость передохнуть и подъехал к Мономаху, тоже в тот момент спешившемуся с коня поодаль от битвы.

Илья сообщил Мономаху печальные новости и добавил:

– Вот видишь, княже, карает Господь убийц посла. А ведь это ты велел им убивать, и ты разжег эту войну.

Илья умел воевать и был жесток в бою, но его крестьянской натуре больше был люб мир.

Мономах ничего не ответил на дерзкие слова Ильи. Он даже назначил его после боя старшим дружинником вместо погибшего Ратибора, но уже тогда между ними наметился раздор, вылившийся потом в крупную ссору.

Между тем половцы, отброшенные было назад, перешли в контрнаступление. Алеша, не сходя с места, сразу оживился. Отступавшие воины спотыкались о его коня и честили Поповича последними словами, он же терпеливо ждал, когда Тугор-хан подъедет ближе. Он не забыл, как, гостя у Мономаха, хмельной Тугор-хан назвал его, Алешу, смердом.

И вот тот показался – еще далеко, но достаточно близко для выстрела. Алеша пустил стрелу и пронзил сердце половецкого хана. Это был гораздо более красивый и меткий выстрел, чем сделанный покойным Ольбером, не говоря уж о значении этого выстрела.

Вот почему в русской былине сказано, что именно Алеша Попович убил Тугарина.

Добрыня, увидев, что произошло, подскакал к мертвому Тугор-хану и одним ударом снес ему голову. Как от надоедливых мух, обороняясь от половцев, пытавшихся защитить тело своего вождя, он привязал его туловище к крупу коня, а голову передал другу Алеше, который воздел ее высоко над собственной головой.

Узнав о гибели хана, половцы обратились в бегство. Неустрашимый Боняк попытался остановить их, однако не сумел.

Русские, поймав кураж, преследовали бежавших врагов. Было убито еще много знатных половцев, в том числе сын Тугор-хана. Но Боняк остался жив.