Русская Никита - Эльвира Барякина

Зачем она приехала сюда? Зачем опять надругалась над собой? Да и ему настроение испортила…

Зачерпнув пригоршню снега, она провела рукой по пылающему лицу. Боги, где взять сил, а? Как пережить все это и не свихнуться? Ведь когда-нибудь все этот кончится, да ведь?

Мэг едва могла дождаться конца рабочего дня. Обида, непролитые слезы, злость на собственную дурость высосали из нее все силы. А тут еще надо печатать этот идиотский доклад!

Когда наконец часы в углу монитора показали ровно восемнадцать ноль-ноль, она вскочила с места и принялась лихорадочно отключать оргтехнику. Минута — и приемная была приведена в идеальное состояние: все черновики собраны, ящики закрыты…

Снимая с вешалки пальто, Мэг еще раз пристально обшарила взглядом комнату. Все в порядке, можно идти…

— Очень хорошо, что вы уже готовы, — произнес голос Волкова у нее за спиной. — Едем!

От неожиданности Мэг вздрогнула. Только этого ей сейчас не хватало!

— Куда едем? — переспросила она ошарашено.

Подойдя слишком близко, Максим помог ей одеться. Как всегда при его появлении сердце Мэг затрепетало. Мало того, он словно бы невзначай несколько раз коснулся ее — локтя, спины, обнаженной шеи, и эти прикосновения были как ожоги…

Волков ответил не сразу.

— Мы едем в казино «Ягуар». Разве вы имеет что-то против?

У Мэг опустились руки. Ну почему ему стрельнуло пригласить ее куда-то именно сегодня?! Ей-богу, Мэг хотелось только одного: попасть домой. Она прекрасно понимала, что другого шанса на сближение с Волковым может и не быть, но у нее просто не хватало сил ни на какие интеллектуальные бои, в которые без сомнения выльется их общение.

— Максим Евгеньевич, у меня другие планы, — произнесла Мэг с плохо скрытой дрожью в голосе.

Но Волкову, казалось, не было никакого дела до ее протестов. Достав из кармана сотовый, он набрал какой-то номер.

— Алло. Игорь? Поднимись ко мне.

Матвеев появился в приемной буквально через несколько секунд. Волков кивнул ему на Мэг.

— Проводи Маргариту в машину, я сейчас буду.

Тот взял ее чуть повыше локтя.

— Пойдемте.

Дернувшись, Мэг вырвалась.

— Не трогайте меня! — От возмущения ее буквально затрясло. — Я никуда не поеду!

В глазах Волкова тут же заплясали озорные искорки.

— Вы что, решили устроить бунт на корабле? — осведомился он. — А если я вас уволю?

Мэг пресеклась, не зная, как ей реагировать.

— Точно! — патетически продолжил Волков. — Я вас уволю за пьянство, прогул и мелкую кражу одновременно. Вы пойдете со мной судится, а я подкуплю судей, и на вас же возложу судебные издержки… Или, может, будем решать вопросы мирно?

— Вы невыносимы! — только и смогла произнести Мэг.

Волков кивнул Матвееву.

— Будем считать, что девушка на все согласна. Спускайтесь.

Сегодня у него явно было настроение «пошалить».

* * *

Во дворе их ждал черный волковский «БМВ». Матвеев распахнул правую переднюю дверцу и жестом пригласил Мэг садиться. На мгновение у нее мелькнула мысль: «А может все-таки сбежать?» Но она тут же отмела ее. Риск завалить все на свете, был слишком велик. Структуре нет никакого дела до ее личных неудач и плохого настроения. Работа есть работа, и она должна быть сделана.

Одарив Матвеева убийственным взглядом, Мэг опустилась на сидение. Она была растеряна и подавлена. Как прикажете реагировать на такие выходки начальства? Сколько недель она ждала хотя бы одного «жеста доброй воли» со стороны Максима! Но ему, похоже, принципиально захотелось сделать это в самое неподходящее время.

Легко сбежав со ступенек крыльца, Волков сел на место водителя. Матвеев захлопнул за ним дверцу.

Мотор глухо заурчал, и, резко стронувшись с места, машина вылетела на улицу.

— Вы чем-то расстроены, Маргарита? — спросил Волков с притворным участием.

Сузив глаза, Мэг смотрела в окно. Она просто не узнавала его: да, он часто подкалывал или дразнил ее, но дело никогда не доходило до такого, как сейчас.

— Я не привыкла, чтобы меня заставляли делать то, чего я не желаю! — произнесла она холодно-враждебно.

— Вот уж не надо! Можно подумать, вы всю жизнь занимаетесь только тем, что желаете. Такую роскошь могут себе позволить только небожители. Вы даже по телевизору смотрите не то, что бы вам хотелось, а то, что дают.

— Максим Евгеньевич, меня дома ждет один человек…

Теперь Волков и вовсе расхохотался, и Мэг невольно съежилась от этого.

— Никто вас не ждет, — абсолютно уверенно заявил он. — Вы развелись два месяца назад, и с тех про живете в компании своих собственных воспоминаний.

Мэг резко повернулась. Ах, вот в чем дело! Он, видимо, где-то раздобыл информацию о Витьке и решил поковыряться в ее душевной ране, чтобы проверить, как она среагирует.

— Какое вам дело до этого? — проговорила она безразлично.

Хотя она напрасно старалась сохранить лицо. По глазам Волкова было видно, что он ни на грош не верит в ее равнодушие.

— Я предпочитаю все знать о своих сотрудниках, — сказал он. — Как правило, если у них есть какие-то проблемы, я в состоянии решить большинство из них.

— Я не отношу свой развод к разряду проблем. У меня все хорошо.

— Да ну?! — Брови Максима Евгеньевича поползли вверх. — Женщина в расцвете молодости и всего остального предпочитает одиночество? Эдак вы превратитесь в старую деву…

Мэг молчала, понимая, что каждое ее слово даст ему лишний повод для новых едких замечаний. Она лихорадочно пыталась разобраться, по какой причине он вообще завел этот ужасный разговор, но не находила ответа.

— Когда вы последний раз занимались сексом? — как ни в чем ни бывало продолжил Волков. — Думаю, задолго до развода с мужем… Ведь такие вещи случаются не вдруг…

— А вам действительно интересно все знать про мою сексуальную жизнь? — произнесла она зло. — Я вам все расскажу, но при условии…

— Каком?

— Вы первый мне все расскажете.

— А какой мне будет прок от этого? — пожал он плечами. — Ваше ответное повествование? Вряд ли вы прельстите меня своей унылой историей. Я и так все знаю: пару раз в неделю ваш драгоценный супруг начинал искоса поглядывать на вас, недвусмысленно намекая, что уже пора… А потом… Впрочем, мы приехали.

* * *

Назвать ее любовь «унылой историей»?! Мэг была готова залепить Волкову пощечину.

Но он вовсе не считал, что сказал что-то бестактное. Распахнув дверцу машины, он протянул ей ладонь.