Легенды московского застолья. Заметки о вкусной, не очень вкусной, здоровой и не совсем здоровой, но все равно удивительно интересной жизни - Николай Ямской

«Эх, калинка-малинка моя!»

Оказывается, замашки у этого одного из первых лиц «общенародного парламента» действительно оставались рабоче-крестьянскими даже тогда, когда ему по его положению выделили автомобиль из бывшего царского гаража. Уж очень любил этот улыбчивый «дедушка» в круглых бухгалтерских очочках разъезжать в конных экипажах. А далее — из газетной заметки: «В «придворной» конюшне всероссийского старосты Калинина перед праздниками пропала сбруя, только что доставленная из бывшей императорской конюшни. Подозреваемые в хищении коронационной упряжи… расстреляны…» «Староста»… большой любитель прокатиться на тройке, и часто его «караковая» часами стоит перед ярко освещенными окнами «Яра». Умеют «жить» и грабить награбленное…»

От дальнейшего комментария можно было бы и воздержаться, если бы историческая правда не обязывала уточнить, что не в пример личному на общегосударственном поприще эти таланты как-то увядали. И пример «Яра» — очевидный тому пример. Еще до нэпа от его замечательных гостиничных помещений взялись отхватывать кусок за куском. Ну а уж позже дело дошло и до ресторана, который чем дальше, тем явственнее обнаруживал тенденцию превратиться в обыкновенную столовку. Тенденция скоро оформилась в закономерность. И тогда дальнейшее построение социализма почему-то вдруг оказалось несовместимым не только с «цыганщиной», но и с высоким, класса люкс общепитом. Цыган почти вообще лишили концертных площадок и эстрады. А бывший «Яр» стали еще решительнее заселять различными учреждениями.

Крылья нашей родины

Какие только организации не хозяйничали в его потускневших хоромах в послеоктябрьские четверть века. По приказу сверху в удручающе обветшавший былой «дворец еды» и отдохновения сначала вселили идеологически озадаченную музу советского кино. С 1919 года в здании бывшего «Яра» последовательно располагались государственная школа кинематографии, кинотехникум, потом студия «Межрабпом-фильм» и, наконец, Государственный киноинститут — будущий ВГИК. Когда многоликую музу кино с Ленинградского шоссе изгнали, пришел черед лихих «сталинских соколов»: в 1937 году в несколько перестроенное здание переместился Клуб летчиков «Крылья Советов» с небольшим, подчиненным авиационному ведомству буфетом и столовой.

И учеба, и культурный — с перерывами на полеты — отдых закончились в этом доме с началом Великой Отечественной войны. В июле 1941 года в нем формировалась дивизия народного ополчения Ленинградского района города Москвы. Спустя несколько дней большинство из ее участников полегло в боях за столицу. А те немногие, кто уцелел, вместе с пополнением погнали врага на запад уже в составе совершенно нового соединения — 11-й гвардейской стрелковой орденов Ленина и Суворова дивизии.

Большой стиль с небольшим антиприветом

Только в 1947 году в пространство, которое когда-то ограничивалось стенами былого «Яра», вернулось ресторанное меню. По личному распоряжению товарища Сталина к прежним помещениям пристроили здание гостиницы «Советская». Таким же стало название и обновленного ресторана. Столы в нем отличались большим размером. Посуда — вензелями. А приборы подавали только мельхиоровые. Гостей обслуживали официанты — степенные в основном мужчины с какой-то особо мягкой, вкрадчивой походкой. Все были в смокингах. И каждый с достоинством нес через перекинутую руку накрахмаленную салфетку невероятной белизны. Став советским, бывший «Яр» перешел преимущественно на обслуживание важнейших правительственных и дипломатических приемов.

В силу особого статуса и соответствующих цен люди среднего достатка — и уж тем более ниже — к «Советской» даже не подступались. А предпочитали более дешевую шашлычную по другую сторону Ленинградского проспекта — как раз напротив гостиницы. По этому местоположению московские острословы так и называли ее — «Антисоветская».

И снова таборный мотив

Все же в однозначно «Советскую» наша небогатая интеллигенция наведывалась. Но только больше не в ресторан, где словно в память о прежнем «Яре» в 1950-х годах заработало одно из первых советских варьете, а в открытый десятилетие спустя при гостинице театрально-концертный зал. Именно тогда на пограничной былому «Яру» территории снова зазвучали гитара и цыганское пение — сцену на время передали цыганскому театру «Ромэн». И вновь со всей Москвы сюда потянулись верные поклонники искрометного таборного искусства, но уже в исполнении современных его представителей: Н. Киселевой (Ляли Черной), Б. (Рады) и Н. Волшаниновых, Н. Сличенко, семьи Жемчужных.

Так снова обозначилась прерванная было ниточка, которая протянулась в современность из далекого, почти забытого сегодня «Яра».

В ожидании юбилея

В наши дни новый ресторан с добрым старым названием «Яръ» по-прежнему находится на Ленинградском шоссе, дом 32/2, под одной крышей с бывшей гостиницей, а теперь «Отелем «Советский». И столик в нем может заказать каждый — было бы что скачать с кредитки. Потому что не знаю, как в последнее время, но в конце 1990-х «облизать, — как гласила реклама, — пальчики» после «стерлядки по-царски» стоило там 35 у. е.

Господин Судаков благотворительностью тоже не занимался. Но такие цены ему даже не снились.

Впрочем, можно — с учетом некоего родства с нынешним заведением — считать это наценкой за право нести на себе славную марку легендарного московского ресторана, которому — напомним еще раз — в нынешнем веке может исполниться 200 лет.

Дороги, которые нас выбирают

Банально, но факт! Биографии музыкантов, когда-то блиставших в программах «Яра», а также их потомков оказались, как и судьба самого ресторана, весьма зависимыми от драматичных поворотов отечественной истории. Кому-то, как красавице Пише (О. Федоровой), посчастливилось жить в спокойные дни. Со сцены она ушла на гребне успеха, выйдя замуж за дворянина. Кто-то, как Н. Плевицкая, попал в самые жернова разразившихся в стране катаклизмов. В начале войны 1914 года знаменитая исполнительница русских песен уехала на фронт, работала сиделкой в дивизионном лазарете. В годы Гражданской войны вместе с белыми отступала на юг России. Осенью 1920 года эмигрировала. В Галлиполи обручилась с генералом Н. Скоблиным. Затем чета обосновалась во Франции. Плевицкая пела в парижском «Эрмитаже» — ресторане в русском стиле, где выступали А. Вертинский и Ю. Морфесси. В 1937 году была арестована за связи с советской разведкой. Французский суд обвинил певицу в том, что она вместе с мужем участвовала в похищении генерала Е. Миллера. В итоге Плевицкая была осуждена на 15 лет каторги и умерла в тюрьме.

Фолк-поп романсу друг и джазу брат

А вот совершенно иная судьба. Представительница клана потомственных цыганских музыкантов, дальняя родственница основательницы первого хора в «Яре», выпускница Московской консерватории Валентина Пономарева. Современная публика больше знает ее как исполнительницу «цыганских романсов». В этом качестве она безоговорочно утвердилась после выхода на экраны фильма режиссера Э. Рязанова «Жестокий романс» (1984), где спела за кадром удачные романсные стилизации А. Петрова на стихи Б. Ахмадулиной, М. Цветаевой, Э. Рязанова. Гораздо менее известно, что в свое время Пономарева считалась лучшей исполнительницей джазового мейнстрима. А потом, поработав в театре «Ромэн», стала выступать в одноименном цыганском трио, стремившемся соединить фольклорную традицию с языком современной музыкальной эстрады (жанр фолк-поп-музыки). В 1970-х годах с ансамблем Пономарева проехала полмира, выпустила несколько дисков. К середине 1980-х годов стала признанным лидером вокального авангарда. Ее сольный диск «Прорицательница», выпущенный в Великобритании, вошел в десятку лучших альбомов мира 1985 года, а сама певица была названа мировой критикой «открытием года».