Окольцованные злом - Феликс Разумовский

Тем временем Исида, собравшая воедино останки мужа и не нашедшая только фаллос, создала его из частей разрезанного тела Осириса, и — о чудо! — восставший бог вернулся и дал жизнь Гору.

Толпа возликовала.

— О Осирис, царь царей, господин всего! Теперь ты владыка Дуата[23], солнце мертвых, дарующее вечность! Гор же — восходящий источник сияния!

Затем изображающие богов жрецы стали помогать воскресшему Осирису:

— Поднимайся, Осирис, Исида держит твою руку, о Осирис, Нефтида[24]держит твою руку, так иди между ними. Небо дается тебе, земля дается тебе, и поля тростника, и холм Гора, и холм Сета…

Наконец на востоке над горизонтом появилась Сотис. Дружно затрубили шушанудуры, и ликующая толпа пала на свои животы…

За внешним символизмом культа простолюдины не могли разглядеть истины. В отличие от них и Месреф, и окружавшие его жрецы знали, что изувеченный Осирис являл собою божественное устремление, которое стараниями проклятого Сета заблудшее людское племя разменяло на скоротечные земные радости.

Исида-интуиция побуждает избранных искать утраченные части Осириса, но только Сфинкс реально указует, как можно сделать это. Искать следует, используя магические добродетели, завещанные Тотом[25], мудрейшим ибисоголовым лунным богом: быть смелым, как орел, молчаливым, как бык, знающим, как человек, и пылким, как лев.

«Такое сочетание давно уже стало редкостью. — Месреф искоса глянул на сгорбленную фигуру верховного жреца в одеянии с изображением звезд, и на его гладко выбритом лице промелькнула тень ненависти. — О боги, зачем вы помогаете недостойным?»

Тем временем посвятительная часть празднества закончилась. Из-за колонн появились служительницы Исиды, держа в руках мистические веялки, напоминавшие по форме женский детородный орган. К ним присоединились жрецы младших степеней посвящения, потрясавшие священными ключами тау, выполненными в форме приапа и открывавшими, по поверью, любые двери. Затем вынесли огромное изображение глаза Гора, символизирующего отношения между полами, и вывели священную корову, за которой шла служительница, подняв над головой главный символ Осириса — огромный фаллос из эбенового дерева и золота.

На подобных празднествах Месреф присутствовал много раз и хорошо знал наперед, что будет дальше. Скоро вся толпа двинется в торжественное шествие, во главе которого жрецы будут нести фигуру Осириса с огромным вздыбленным приапом, затем женщины, чтобы уберечься от бесплодия, станут публично обнажать свое тело перед священным быком Аписом, черным, с белым пятном на лбу, выбранным согласно двадцати девяти признакам из тысяч других, а потом юные девушки во множестве понесут на алтарь Исиды свою красоту. Девственность их заберут младшие жрецы, старшим достанутся деньги, а ближе к ночи, когда зажгутся факелы и звездное небо закроет дурманящий дым аравийских благовоний, в подземном ярусе храма женщины Черной страны[26]в честь всесильной богини будут продавать себя и приобщаться к таинствам священного разврата.

Что ж удивительного в том? Испокон веков проституция процветала на берегах священного Нила, ведь еще тысячу лет назад сын Ра[27]Хуфу[28], истощив казну при возведении горизонта[29], отдал в притон свою дочь. Ее любовь оплачивали каменными глыбами, так строительство было завершено. «Какое будущее может быть в стране, где грех положен даже в основание святыни! — Склонив наголо обритую голову, Месреф с отвращением взглянул на откровенно непристойные телодвижения женщин в толпе и, заметив сладострастное выражение на морщинистом лице Верховного Мистика, от бешенства скрипнул зубами. — И справедливость навряд ли сыщется в египетской земле!»

Нет тайны в том, почему Великим Иерофантом стал не он, а этот бесполезный сгорбленный старик, неспособный заставить даже грозовую тучу разразиться ливнем, — не все состоят в родстве с царской сестрой[30]. И хотя Месреф был могущественным херихебом, Старейшиной Зала, он так и остался всего лишь Хранителем Сокровищницы храма.

«О Серкет[31], где твое жало?» Месреф вдруг явственно ощутил, что никчемное это празднество затянулось. Больше всего на свете захотелось ему сейчас снова заняться прерванной расшифровкой странных Бау-Ра[32], начертанных на золотой плите, которую десять восходов тому назад нашли в древнем фундаменте храма Птаха, лучезарного владыки Мемфиса.

Тамошние жрецы, разуверясь в собственных силах, а также будучи наслышаны о способностях Месрефа, обратились к нему за помощью, и не напрасно. Уже совершенно ясно, — что надпись касается основателя государства египетского первого фараона божественной династии Менеса[33]. Предания говорят, что первый царь Верхней и Нижней земли был способен влиять на разливы Нила, одним движением ладони останавливал полчища колесниц, знал, где лежат истоки добра и зла.

Все это ему поведал великий Тот, бог мудрости и счета, луноголовый. Быть может, найденные письмена откроют эту тайну и зрящая Маат[34]поможет ему, Месрефу, прикоснуться к нетленной истине.

«О боги!» Башуров вздрогнул, в его ноздри ворвался запах пота, смешанного с мускусом, и почтительный голос младшего жреца прервал ход его размышлений: