Милое коварство - Светлана Лубенец

– Аня! Это не вариант! Даже и не думай!

На одной из перемен Анна Сергеевна, держа под мышкой журнал, корячилась, пытаясь запереть свой кабинет, в замке которого ключ гадким образом проворачивался. К ней подошла самая пожилая учительница их школы Елизавета Семеновна, согнутая временем в крючок, с жиденьким пучком седых волос на голове и с сумкой-кошелкой в руках.

– Анночка Сергевна… – Елизавета Семеновна постучала согнутым пальцем по спине мучившейся с замком учительницы.

Анна Сергеевна, вздрогнув, обернулась. Пожилая учительница, просительно заглянув ей в глаза, начала снова:

– Анночка Сергевна! Я посмотрела наше расписание и увидела, что у вас вместо четвертого урока «окно». Не могли бы вы меня опять слегка заместить? Последний разочек, честное слово!

– Что значит «слегка заместить»? – недовольным голосом отозвалась Анна Сергеевна.

– Это значит, что вы ничего делать не будете! Дадите им упражнение побольше, и пусть себе пишут. А вы только за порядком последите, и все! – радостно проговорила Елизавета Семеновна. – У меня, понимаете ли, давление с утра зашкаливает… Мне бы прилечь…

Анна Сергеевна почувствовала, как внутри ее закипает раздражение, но заставила себя сдержаться и ответила очень спокойно:

– Если вам нужно, чтобы просто последили за порядком, попросите посидеть на уроке библиотекаря или… еще кого-нибудь.

– Видите ли, Анна Сергевна, библиотекаря они не послушаются, – сморщилась в виноватой улыбке Елизавета Семеновна. – Это же седьмой «В»!

– Тогда пусть охранник Никита у них посидит! – В голосе Анны Сергеевны все-таки послышалось раздражение.

– Ну что вы такое говорите, Анна Сергевна?! Никита же не может оставить свой пост!

– Никита все может! Я его вчера застукала, когда он с Таней Марецкой из одиннадцатого «А» целовался в гардеробе, за вешалками!

Елизавета Семеновна еще больше сморщилась и жалобно, со слезой, произнесла:

– Значит, Анночка Сергевна, мне на вас лучше не рассчитывать?

– Да схожу я в ваш седьмой «В», – безнадежно махнув рукой, ответила Анна Сергеевна и торопливой походкой пошла в сторону учительской, чтобы Елизавета Семеновна не успела выпросить у нее еще чего-нибудь.

В учительской она поставила в стойку журнал, взяла другой, села на мягкий диванчик и углубилась в список класса. Через пару минут в учительскую вбежала Лидия Гавриловна, шумно плюхнулась рядом с подругой и сказала:

– Аня! У нас с тобой вместо четвертых уроков «дырки», так что сходим в соседний строймаркет! Ты поможешь мне с унитазом! Наш ведь совсем раскололся. Так надоело, знаешь ли, с ведерочком… Сейчас такой выбор, прямо глаза разбегаются: и тебе белый, и тебе розовый, и тебе черный! – Она оглянулась по сторонам и доверительно прошептала Анне Сергеевне в ухо: – Кроме того, мне совершенно непонятно, почему у них разные… это… отверстия… куда все… ну… того… в общем, ты понимаешь…

Анна Сергеевна, улыбнувшись, но не отрываясь от отметок в журнале, сказала:

– Я не могу, Лида. У меня урок.

Лидия Гавриловна завела глаза под потолок и начала вслух соображать:

– Нет, я не могла перепутать: сегодня четверг… первая смена… четвертый урок… Мы с тобой всегда куда-нибудь бегаем! Это святое наше время! На прошлой неделе твоему Игорехе, извините, трусы искали!

– Я обещала «слегка заместить» Елизавету Семеновну, – виновато объяснила ей Анна Сергеевна.

– Опять?!! – взвилась Лидия Гавриловна. – Старая курица!!!

– Тише ты! – одернула ее Анна Сергеевна. – Не за горами то время, когда и мы с тобой такими же станем.

– Нет! Ты мне рта не затыкай! Такой, как эта… – математичка специально повысила голос, – КУРИЦА, я никогда не буду! Неужели ты не видишь, что она нагло села тебе на шею и поехала! Который раз ты уже ее замещаешь?

– Я не считала.

– Зато седьмой «В» все посчитал. У них там растет и ширится движение народного сопротивления против тебя! По-моему, они уже формируют партизанские отряды!

– Ничего! – усмехнулась Анна Сергеевна. – Победа все равно будет за мной!

Лидия Гавриловна посмотрела на нее с выражением восхищения, смешанным с состраданием, и сказала:

– А знаешь, я седьмой «В» понимаю! Они уже который год ловят кайф на бабулиных уроках, а ты каждый раз вползаешь в их класс, как какой-нибудь жук-короед! И точишь их, и точишь! А они уже и писать-то почти разучились! Вот скажи, зачем тебе это надо? Ну, заставишь ты их пару уроков землю носом рыть, а потом что? Потом опять притрюхает бабуля, заснет за своим столом у доски, а седьмой «В» опять впадет в нирвану.

– «Бабуля», как ты ее называешь, совершенно не виновата, что на пенсию прожить невозможно, – со вздохом ответила Анна Сергеевна. – Она с удовольствием поспала бы дома, я тебя уверяю! Она этого седьмого «В» боится, как диких зверей, потому меня и просит замещать.

– Знаешь, Аня, ты всех бедняков не накормишь и всем нищим не подашь, тем более что у тебя и самой-то ничего нету, кроме… проблем! – Лидия Гавриловна опять наклонилась к уху подруги и шепотом спросила: – Корабельников-то не явился?

Анна Сергеевна отрицательно покачала головой.

– Это хорошо, – удовлетворенно кивнула Лидия Гавриловна, подвинулась к Анне Сергеевне еще ближе и прошептала практически беззвучно, что далось ей очень нелегко: – А что ты все-таки решила с Димкой?

Анна Сергеевна вздрогнула и еще выразительнее качнула головой.

– Э-э-эх! – протяжно вздохнула Лидия Гавриловна. – Вот если бы кто ко мне так…. то я бы…

Анна Сергеевна с хлопком закрыла журнал и нервно спросила:

– Ну и что ты? Что ты сделала бы?!

Лидия Гавриловна опять завела глаза под потолок и мечтательно произнесла:

– Я послала бы своего Михаила ко всем чертям… вместе с унитазом! Даже и не подумала бы его покупать!

Именно в этот момент прозвенел звонок на урок. Учительницы мгновенно поднялись с дивана, поменяли журналы и бросились в классы.

Анна Сергеевна пристроилась на задней площадке автобуса. Сегодня хороший день. У нее нет второй смены. Пожалуй, она сейчас перестирает все белье, которое скопилось недели за три, а потом испечет пирог с капустой. Тот самый, который чем дольше хранится, тем вкуснее становится. Как раз дети вернутся, а у нее пирог! Вот обрадуются! Хотя… Чего им радоваться? Как узнают про отца, никакой пирог в горло не полезет. Может быть, тогда его и не печь? Чего зря мучиться, если корм будет не в коней! Правильно. Она ничего не станет печь. Она лучше проверит тетради этих паразитов из седьмого «В». «Бабуля» их уже сто лет не проверяла. Совсем детишки распустились. Ну ничего… она им покажет, где раки зимуют!!!

Анна Сергеевна представила себе растерянные лица семиклассников, когда они неожиданно получат проверенные тетради, и улыбнулась своим мыслям. В это время автобус затормозил, потом, шипя, раскрыл двери, и по ступеням в салон взлетел молодой мужчина, продолжая разговаривать с тем, кто остался на остановке. Двери захлопнулись, и мужчина обернулся. Анна Сергеевна и так узнала его со спины. Когда ее взгляд встретился со взглядом Артемова, на глаза учительницы набежали слезы. Она и хотела бы их сдержать, но они почему-то неудержимым горохом посыпались с ее ресниц, оставляя серые бороздки потекшей туши. Анна Сергеевна не могла понять, откуда взялись слезы. Она ведь только что думала о семиклассниках и даже улыбалась…