Строим доверие по методикам спецслужб - Камерон Стаут

Возможно, для вас в новинку эти нестандартные правила общения и взаимодействия, поэтому я разъясню их подробно в следующей главе, а в конце ее расскажу, как закончилась «русская история».

Когда вы усвоите все тонкости, вы поймете, как я решил свою судьбу.

Шпион против шпиона

Место действия. Ресторан из комедийного телесериала «Сайнфелд» — заведение Тома, которое там фигурирует под простой вывеской «Ресторан». Он находился рядом с территорией кампуса Колумбийского университета в Нью-Йорке, где учился мой источник. Я решил, что такой выбор будет не только удобен для него, но и интересен: что-то вроде участия в шоу. Помните: всё в интересах других, не ваших. При выполнении любой задачи вы должны позаботиться об источниках и что-то им предложить, прежде чем просить о чем-то.

Источник конфиденциальной информации. Соискатель ученой степени по математике, специализируется на криптографии, возраст — в районе 25 лет. В соответствии с созданной мною системой коммуникации — вопросником для определения стиля общения — мой источник принадлежал к людям, ориентированным на решение задачи, думающим, прежде чем действовать, соблюдающим установленные правила и процедуры.

Я надеялся, что смогу ему соответствовать: в Военно-морской академии моя степень по политологии была подкреплена обязательным курсом по технологии, который включал изучение термодинамики, системотехники, кораблестроения и компьютерных методов в системной динамике.

Но он был технарь-профессионал, узкий специалист, разбирающийся в каждой детали, а я имел только общее представление о теме.

Кроме того, он был скорее из миллениалов, чем из поколения Х, и поэтому несколько чужой для меня. Нельзя было исключить личностный конфликт, а я еще не поднаторел в мгновенном изменении курса по ходу дела, хоть и усвоил этический принцип морпехов «всегда готов к переменам». Этого принципа придерживался и отдел ФБР, занимающийся вопросами шпионажа и действующий в таких резко меняющихся, неустойчивых условиях, что даже «туман войны» кажется более предсказуемым и управляемым.

Объект. Вот тут начинается самое интересное. Мы знали имя объекта и его предполагаемого нанимателя — мятежную республику, но оставалась высокая вероятность его двуличия. Поскольку раньше он работал на КГБ, возможно, он до сих пор поддерживал старые контакты и шпионил против республики.

Также мы не исключали, что он работал на Путина, которому только через много месяцев предстояло стать одним из самых могущественных людей в мире.

Или, может, объект действовал на свой страх и риск: работал на частную компанию, террористическую группу или… кто знает? Я надеялся, что мой источник поможет разобраться в этом.

Агент. Это я, и я работаю в одиночку, ведь у меня сложилась репутация человека, способного разговорить других. Я наконец начинал понимать, что все зиждется на принципе «интересы других превыше всего». У меня была крепкая база источников конфиденциальной информации благодаря глубокому интуитивному осознанию пяти правил доверия, хотя я пока не мог сформулировать их как систему.

Задача. Определить нанимателя объекта. Если, как я подозревал, объект на самом деле работал на Россию, это помогло бы прояснить не только направление развития России, но и отчасти будущее в целом. Тогда казалось, что в России возрождается стремление распоряжаться судьбами мира. Отчасти поэтому Клинтон хотел помочь республике и думал, будто может это сделать, учитывая недавний успех — югославские войны. Но когда он надавил на Россию в вопросе об этой республике, Ельцин сделал грозное предупреждение: «У России есть полный арсенал ядерного оружия».

Что это — пустые угрозы? Трудно сказать. Может, объект чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы пойти против бывших хозяев и работать на республику. Он знал этих людей лучше нас.

Мое мнение? Он был слишком умен, чтобы пойти против России.

Россия все еще представляла большую угрозу и, казалось, намеревалась стать еще опаснее.

— Привет, я Робин, — сказал я, когда вошел мой объект. Он тепло пожал мне руку, но его взгляд, казалось, пронзил меня насквозь. — Я заказал столик, где обычно сидели герои сериала.

— Круто.

Представьте себе небрежно одетого, взъерошенного технаря вроде персонажа романтической комедии, который никогда не бывает лидером, только странноватым лучшим другом. Но в данном случае это был «лучший друг» с IQ, близким к 160: мягкий и податливый, в одежде цвета хаки, но с проницательными глазами, взгляд которых, казалось, проникает в самую душу.

— Итак, что вам нужно? — спросил он. — У меня 75 минут между занятиями.

Именно это я и хотел услышать, но это несколько расходилось с моими планами, поскольку произошло слишком быстро, в самом начале беседы.

— Тогда давайте сделаем заказ. Тут что-нибудь хорошо готовят?

— Не особо.

Я рассмеялся. Он был человек с юмором. Мне он понравился.

— Обычно в таких обстоятельствах легче начинать с общих разговоров, — сказал я, — но мы можем сделать как вам удобно. В основном меня интересует вопрос, что может узнать от вас военный советник, работающий на одну из бывших советских республик. Если мы сможем это выяснить, нам будет легче разобраться в том, что там происходит.

— Он может многое узнать от меня. — Я ждал продолжения. Но он молчал. Я забеспокоился, не почувствовал ли он себя уязвленным.

— Ладно, — сказал я. — Уверен, что он мог выяснить у вас все, что ему нужно. — Возможно, я несколько перегнул палку, так высоко оценив его. А может, и нет. Не нужно бояться переусердствовать, признавая значительность человека. — Я хотел спросить, что, по-вашему, его интересовало больше всего?

— Отправление закодированных сообщений. И их расшифровка. Этим я и занимаюсь.

— Потрясающе интересно. Расскажите об этом. — Я хотел как можно быстрее показать ему свою заинтересованность и заверить в том, что уважаю его интеллект.

— Я занимаюсь RSA-кодированием. Говорит о чем-нибудь?

— Нет, но мне бы очень хотелось узнать.

— Это авторы системы: Ривест, Шамир и Эйдельман. Для расшифровки закодированного сообщения нужен ключ, но в системе RSA есть нечто вроде приложения crazymath c квадратичными вычетами, — сказал он (кажется, так). Его взгляд был способен пробить бронежилет, но теперь нацелился на официантку в мини-юбке.

По мне было видно, что я растерялся. Он сбавил обороты.

— Это как если бы вы при возведении в квадрат в поле находили особые виды чисел, редко встречающихся, но существующих в бесконечном количестве. — Он снова оседлал любимого конька. Отлично! Пока он с удовольствием рассказывал о любимом занятии, не имело значения, понимаю ли я его. Моя работа заключалась в том, чтобы ему было комфортно в моей компании, а не в том, чтобы изучать квадратичные остатки.