Под личиной - Виталий Гладкий

Менталитет у нас другой. Что это такое и с чем его едят, непонятно ни нам, ни иностранцам, хотя все об этом болтают, почем зря. Главное, чтобы этот самый менталитет жить свободно не мешал.

В офисе меня ожидало очередное огорчение: свои люди из налоговой инспекции предупредили, что скоро грядет проверка. Здравствуй милая моя, я и растерялси…

Опять непредвиденные расходы: на спецпитание проверяющим, которое хорошо идет в их ненасытные глотки только с шампанским и дорогими коньяками, на взятку, чтобы налоговики закрыли глаза на упущения в работе – у кого их не бывает? И еще на что-нибудь; если уж фирму начинают трясти, то открывай кошель пошире.

– Вы куда? – спросила Марья, многозначительно посмотрев на часы.

– Пойду напьюсь, – ответил я честно. – Непременно нужно расслабиться. Иначе из-за всех этих проблем попаду в психушку. Не хочешь составить компанию? – вдруг ляпнул я, как следует не подумав.

Марья, как мне показалось, опешила: такое предложение прозвучало из моих уст впервые. Она некоторое время размышляла – недолго, а затем осторожно ответила:

– Нам должны звонить…

– Понял. – Я сделал ей ручкой. – Тогда в следующий раз. Ежели что, щебечи мне по мобильной связи. Всех благ…

С этими словами я поторопился покинуть офис – чтобы Марья не передумала. Не хватало еще ей увидеть своего шефа пьяным вдрызг. Под мухой я способен на такие "подвиги", что лучше о них и не вспоминать…

Чем мне нравятся нынешние времена, так это великим множеством разнообразных забегаловок, которые работают практически круглые сутки. В них есть что выпить, чем закусить и кого полюбить – скромно выражаясь.

Ну и, при большом желании, если уж совсем невтерпеж, можно быстро и без особых усилий выпросить, чтобы тебе дали по физиономии.

Я, как человек мирный, не горел желанием махать кулаками, а потому выбрал уютное немноголюдное кафе в полуподвале с шикарным кондиционером, который гнал воздух, напоенный запахами хвойного леса.

Техника на грани фантастики…

Это питейное заведение открыли совсем недавно, и пока за ним не числились разные нехорошие истории со стрельбой и мордобитием. Наливаясь помаленьку спиртным, я постарался напрочь отключиться от действительности и предался воспоминаниям. А что еще остается холостому мужчине далеко не юношеского возраста?

Но вспоминал я не своих бывших подруг, как это обычно бывает у мужчин, а старых друзей и недругов.

Хотя в моей прежней жизни такое разделение чаще всего было весьма условным.

Все зависело от обстоятельств и приказов вышестоящего начальства. Которые звучно именовались воинским долгом.

И прощаем долги наши… В священном писании все целесообразно и просто. Но мне почему-то не хочется прощать кое-кому; в особенности тем, кто пытался сделать из меня послушное орудие для достижения личных целей.

Ладно, пусть их… Дела давно минувших дней. Увы, что-либо изменить или поправить уже невозможно.

Мне свои грехи делить не с кем, за них в ответе только я один. Нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Чай, не мальчик был, когда подписывал соответствующие обязательства…

Интересно, где сейчас обретается мой бывший сержант Акулькин, с которым мы воевали в Афгане?

После того, как Акулькина (или Акулу) зачислили в спецподразделение ГРУ, я виделся с ним редко и общались мы недолго – от силы час-полтора, чтобы успеть раздавить пару пузырей беленькой. И наша последняя встреча-прощание была краткой и немногословной. Он как раз лежал в госпитале после очередного задания в Чечне.

Рана, в общем-то, оказалась пустяковой – пуля прошла навылет, не зацепив кость, и выздоравливающий Акула кадрил симпатичную медсестру. Так что ему в тот момент было не до меня.

Правда, он намекнул, что у него как будто намечается вояж "по местам боевой и трудовой славы". То есть, в Южную Америку, которую он знал вдоль и поперек.

Но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. В нашей системе никогда не знаешь, в какую сторону тебя забросит судьба в лице твоего куратора.

"Холодная" война закончилась, но это вовсе не значило, что люди нашей профессии остались не у дел.

Теперь все подспудные нарывы и язвы, которые раньше были заморожены, начинают с удивительной наглостью выползать наружу, и кому-то ведь нужно уметь ловко обращаться со скальпелем.

Чик – и готово. И нет очередного кандидата в местечковые Наполеоны. Чтобы воздух не портил. И не разлагал здоровое капиталистическое общество.

В общем, с Акулой более-менее ясно. Человек при деле. Если еще жив. А вот что случилось с Ершом, куда он запропастился, – это вопрос.

Наша последняя – нечаянная – встреча случилась в Париже[5]30 августа 1996 года. И там мы оказались по разные стороны баррикады.

Хорошо, что тогда у меня хватило ума не становиться у Ерша на пути. Иначе лежать бы мне на какомнибудь парижском кладбище безымянным бродягой-клошаром, дожидаясь судного дня.

Нет, я не слабак, отнюдь. Но против Ерша я не более чем букашка. Это при всех моих незаурядных физических данных и солидной практике боевых единоборств.

Ерш был и киллером на службе у мафии, и смертником-"куклой" в спецшколе ГРУ, и работал на международный синдикат наемных убийц… Пришлось ему выполнять задания и моей бывшей "конторы".

Мне приходилось встречать с Ершом на татами, и я на собственной шкуре испытал это весьма сомнительное "удовольствие". Таких бойцов, как Ерш, можно пересчитать по пальцам. И даже в этом случае он будет стоять во главе списка. Силен мужик…

Наша "контора" искала его по всему миру около пяти лет. Ерш словно в воду канул. Исчез, растворился бесследно, что при возможностях ГРУ просто невероятно.

Уж не знаю, какая муха укусила моих боссов, и зачем он так им понадобился, но в поиске были задействованы большие силы. И все впустую.

Мало того, не удалось разыскать и семью Ерша – жену и сына. Но тут, насколько мне было известно, понадеялись на родную милицию, которая и сработала, как обычно. То есть, по известному принципу "Моя хата с краю".

Не значится клиент в домовой книге – и ладно. Тем более, что за женой Ерша никаких уголовно наказуемых деяний не числилось.

Увы, наши правоохранительные органы на дух не переносят таскать каштаны из огня для смежников. Так уж повелось со времен культа личности…

Ушел я из кафе, когда стемнело. Дежурный по автостоянке посмотрел на меня укоризненным взглядом, но промолчал.

Понятное дело – от меня несло как из винного погреба. Видимо, дежурный привык к тому, что его клиенты, в основном "новые" русские, по ночам трезвые за руль не садятся. А потому относился к такому безобразию достаточно спокойно. По крайней мере, внешне.