Ловушка для декана - Лючия фон Беренготт

Я физически почувствовала, как белею – вся кровь от лица схлынула.

– У вас нет никаких доказательств. Ни по делу, ни… по слухам. Вам никто не поверит.

– Есть. Аж три, – он поднял руку и загнул по очереди три пальца. – Стакан с остатками афродизиака, который я обязательно найду, запись на твоем телефоне с вымогательством моего обещания не преследовать тебя – что любой суд признает как доказательство твоей вины – и… вот это.

Он поднял руку и указал куда-то в противоположный угол. Я машинально последовала взглядом... и ахнула в ужасе.

Там, в углу, между шкафом и стеной, неприметная и сливающаяся с краской комнаты, висела камера. Настоящая и, судя по горящей на ней красной кнопочке, вполне себе работающая.

Я плохо помню, как ушла из кабинета декана. Успела заметить разве что выражение лица его секретарши – с большей ненавистью на меня не смотрел никто и никогда.

«Забирай!» – так и хотелось сказать ей. Бери моего самодура-жениха декана и забирай его себе. Отдаю. Безвозмездно.

Женихаться мы с Матвеем Александровичем договорились месяц.

Ну, как договорились? Он поначалу сказал, что целых три месяца, я же попыталась уговорами и мольбами воззвать к его совести – учеба уже кончится, а я все еще буду у него в невестах ходить! Хотя то, что он задумал насчет меня, делало меня невестой с большой натяжкой. Скорее, сексуальной рабыней.

В итоге он меня услышал и уменьшил срок моего наказания до месяца – ровно на столько, сколько ему потребуется, чтобы, во-первых, удовлетворить свое чувство мести, а во-вторых, убедить «научное сообщество», что он и в самом деле собирался жениться, а не просто студенток развращал.

Пока я с уговаривала его – чуть ли ни на коленях стоя – чтобы отпустил или придумал что-нибудь менее унизительное, меня не оставляло странное чувство, будто все это не со мной происходит. Будто я играю роль в каком-то эротическом триллере. Нечто вроде «Пятьдесят Оттенков» на новый лад. И вот сейчас я выйду из этого кабинета, посмеюсь, пожму плечами и добавлю это забавное происшествие в копилку курьезных случаев, которые потом буду детям рассказывать.

Хотя нет. Такое детям не рассказывают. По крайней мере, детям младше восемнадцати.  А уж если до моих потомков дойдет наше с деканом «хоум-видео» возле батареи, думаю их постигнет жесточайшая душевная травма, разочарование и все те катаклизмы, которые случаются с человеком, когда в случайно узнаешь вдруг в известной порноактрисе собственную маму или сестру.

Говоря коротко, это будет полный пизд*ц.

Как ни странно, даже судебному разбирательству я была более-менее готова – с самого начала имея в виду последствия своего возможного провала.

Но к обнародованию сцены с деканом, кончающим мне на грудь… Как бы это выразить поточнее…

В принципе, если бы передо мной сейчас возник дьявол с рогами и предложил продать душу за полное уничтожение этой видео-срани, я бы прыгнула ему на шею с криками «Забирай, дорогой! И желательно, вместе с деканом!»

Однако душа моя никому не нужна была, а вот тело… Тело готовы были купить по вполне разумной и приемлемой цене.

Как мне казалось.

По крайней мере до того момента, пока я не вышла из университета, сопровождаемая шепотом вездесущих сплетником, и не оказалась одна, в маленьком университетском палисаднике.

В теплое время здесь ели принесенные из дома завтраки, сейчас же, в неожиданно окутавшим все промозглом тумане, было холодно, мокро и довольно противно.

Вспугнув одинокого голубя, я опустилась на первую из четырех скамеек, достала из рюкзака пачку сигарет, выбила одну. Поднесла ко рту, тупо глядя в одну точку перед собой и пытаясь подкурить – трясущимися от холода и переживаний руками.

Не вышло.

Попробовала еще раз, сильно встряхнув зажигалку… но то ли бензин кончился, то ли день у меня такой, когда даже сигареты не подкуриваются.

Стиснув зажигалку в руке, я размахнулась и с силой швырнула ее в сторону огромной пепельницы-мусорки. С громким треском зажигалка раскололась на две половинки, колесико отпрыгнуло и откатилось обратно ко мне, улегшись рядом с моими ногами.

И вот тут-то меня и накрыло.

Реальность навалилась, обнажилась передо мной во всей своей неприглядной красе… Слезы хлынули из глаз таким яростным, таким неудержимым потоком, что отдаленно я даже смогла удивиться, что умею ТАК плакать.

Всхлипывая и размазывая по щекам слезы, я рыдала, наверное, минут пятнадцать – пока не выплакала последнее. Пока слезы просто не кончились – где бы они в организме не хранились.

Сама не понимала, отчего так убиваюсь. Ну, подумаешь, месяцок с деканом поспать, повыполнять его глупые мужичковые фантазии про непослушных студенток и ректоров с ремнями.

Мало ли сколько женщин спят с мужчинами по необходимости, а не по любви? Замуж даже выходят по расчету. Чем я лучше их?

Я пыталась убедить себя, что Донской еще не самый плохой вариант, если уж вляпалась в подобные неприятности. А был бы он уродливый старый дед, увещевала себя – в бородавках и с пузом до колен? Который заставлял бы по полчаса ему отсасывать, пока у него там не зашевелится? Ведь и с такими спят при необходимости – жить захочешь, не так раскорячишься.

Но все было бесполезно – никакие логические доводы не помогали, никакие «сама во всем виновата» и никакие взывания к собственной расчетливости, что, мол, месяц пролетит, а колечко с брюликом останется. В придачу к туфлям, новому гардеробу и наборам дорого, сексуального белья, на которое сама бы никогда не раскошелилась. (Насчет последнего я, правда, сомневалась – судя по боевому настрою, белье на мне Матвей Александрович собирался рвать, а не оставлять на память.)

В общем, ничего не помогало – слезы лились и лились, рыдания становились все более хаотичными, всхлипы все более удушающими, пока я не начала искать глазами, кто бы мог предоставить мне жилетку. Ну, или хотя бы пощечин надавать, чтоб истерику успокоить…

Однако, в сквере все еще никого не было, и пришлось постепенно, взяв себя в руки, успокаиваться самой.

***

– Переживу и забуду… как кошмарный сон… – бормотала я – больше для того, чтобы послушать, как звучит мой голос после таких рыдания, чем от желания сказать что-нибудь вслух.

Потому что надо было звонить маме и бодрым тоном сообщать ей, что на конкурсе я не выиграла, но носа не вешаю, хвост пистолетом и вообще иду сегодня на шоппинг, так что пусть даже не пытается до меня дозвониться – известно же какая плохая в торговых центрах связь.

На шоппинг я действительно собиралась. Вот только на какой… о том маме лучше не знать.

Вытащила из кармана телефон и замерла, уставившись на новое сообщение с неизвестного мне номера.