Ловушка для декана - Лючия фон Беренготт

– Максимова…

Я вздрогнула, с трудом отрывая взгляд от произведения искусства, которое, как оказалось, Матвей Александрович носил в штанах. И тут же утонула в его глазах – полузакрытых, мутных от желания, отчаянно требующих моего участия. Гипнотизирующих меня, за неимением других средств, поднять руку и обвить пальцы вокруг широкого, гладкого ствола...

Только по его стону облегчения я поняла, что сделала именно это.

Боже, я дотронулась до члена нашего декана! И не просто дотронулась, а уже приспосабливаюсь, уже ищу удобное положение, как бы получше обхватить его, как огладить так, чтобы мозги взорвать ему, гаденышу…

Судя по еще одному мучительному стону сквозь зубы, у меня получилось.

– Не останавливайся… – хрипло потребовал он.

Бедра подо мной задвигались, заходили ходуном – так, что мне даже рукой не приходилось двигать. Красивое лицо декана исказилось почти звериной гримасой… И не успела я как следует насладиться этим зрелищем, не успела решить, что буду делать с неизбежным результатом своей «помощи», все было кончено.

Толкнувшись так, что чуть не снес меня, Донской зашипел, грязно выругался, зрачки его расширились до невозможности... и так, не сводя с меня взгляда, он выстрелил мне в руку, заливая все вокруг густой, горячей спермой – и меня, и себя, и даже пол…

О да… У него явно не будет проблем с зачатием – слабо подумала я, обозревая все это  обильное безобразие.

Пытаясь отдышаться, декан снова подпихнул меня коленом к себе, с жадностью атакуя мой рот, терзая его так, будто все еще был на пике страсти… с явным наслаждением вторгаясь, вдалбливаясь в меня языком…

И только тут, прижатая к его напрочь испорченному костюму, к его оголенному члену, я поняла еще кое-что.

У него. Все. Еще. Стоит.

Стоит, мать его! Как будто ничего не случилось! Как будто это не он только что кончил, а кто-то другой.

– Еще… – хрипло потребовал он, подтверждая мои опасения. – Продолжай, Максимова… Только теперь ртом…

– Что?.. Но как… вы же только что…

У меня слов не было. Как такое может быть?! На всякий случай я провела по возбужденному органу рукой – в надежде, что это остаточный эффект…

Я не сильна в мужской анатомии, может сейчас все и опадет?

Но вместо «опадания» я получила новый стон и новый толчок в кольцо из моих пальцев.

Сомнений не было – декан был все так же возбужден, все так же требовательно-голоден до моего тела, как и раньше.

– Я… не буду я ртом… – помотав головой, я обхватила его плотнее. – Могу повторить…

– Ртом, я сказал! – прорычал он, явно начиная злиться. – Или освободи меня, я сам все сделаю… Не бойся, я не трону твою задницу…

Ого! Неужели в себя приходит и понимает, что маленько перешел границы, когда расписывал тут свои пристрастия? Это внушало надежду. Но недостаточно, чтобы я освободила своего связанного зверя.

– Нет, я лучше… как раньше…

Вероятно, я слишком долго думала, потому что ему успела прийти в голову новая идея.

– Сдвинься ниже! – приказал отрывисто.

Я слегка помедлила, не понимая, что ему нужно, однако подвинулась, седлая уже его колени, а не бедра.

И тут случилось то, чего я боялась больше всего. Вероятно, успев каким-то образом расстегнуть пару пуговиц на одном из манжетов, Донской резко рванул рукой из-за спины… Раздался треск, оставшиеся две пуговицы запрыгали по полу… и в волосы мне впились жесткие, невероятно цепкие пальцы.

– Пустите!

Я рванулась вбок и вверх, отлично понимая, куда пригибает меня так невовремя освободившаяся рука. Ну уж нет! Если я не хотела делать ему минет, раньше, то теперь – когда все это выглядит, как извергшийся вулкан… Меня точно вырвет.

– Максимова, или твой рот у меня на члене, или моя подпись на твоем исключении! Я ведь найду повод…

Смотри как связно говорить начал! Еще пару оргазмов, глядишь, и в себя придет!

Однако, сдаваться и вылизывать вот это я не собиралась.

– Исключайте… – выдавила, еле открыв и тут же плотно закрыв рот.

И даже загордилась собой – не такая уж я и шлюха, Матвей Александрович! Шлюха бы запросто отсосала после такой угрозы, а я тут еще ерепенюсь. Как партизан на эротическом допросе.

– О, вот так... хорошо… – раздалось над моей головой одновременно с мокрым и совершенно определенным скольжением в ложбинке между двумя полушариями груди. – Не хочешь ртом… кончу тебе между сисек…

Рука пригнула меня еще ниже – так, что почти положила щекой на твердый, рельефный живот с той самой умопомрачительной полоской курчавых волос, на которую я засмотрелась ранее. Крепко прижав мою нависающую в такой позе грудь к эрегированному члену мужчины.

Изобретательный, гад!

Побрыкавшись пару секунд, я поняла, что все бесполезно, и постаралась расслабиться, от скуки принявшись считать толчки, сопровождаемые короткими, матершинными ругательствами и хриплыми стонами.

А через секунд десять продолжила считать, но уже по другой причине – сбить вдруг накатившее возбуждение. Потому что если Донской почувствует, что соски мои вдруг затвердели от трения о его вспотевший живот, об эти замечательные, напряженные «кубики», я этого точно не переживу…

Хорошо, что ему было не до этого.

– Сожми… сожми грудь руками… – по тому, как изменился его голос, я поняла, что уже скоро. И сделала то, что он приказывал – просто, чтобы это скорее закончилось. – Ох, твою ж мать…

Сдавленно замычав, Донской толкнулся финальные пару толчков, доставая мне до самого подбородка, и кончил во второй за сегодня раз, полностью залив мне грудь со вздернутым наверх лифчиком.

Внезапно ослабев, я распласталась по его телу, вздрагивая и пытаясь успокоить разгорающийся жар внизу живота.

Пару минут стояла тишина, нарушаемая лишь нашим тяжелым дыханием. Словно успокаивая, он перебирал мои волосы – уже не давя рукой, просто гладя меня по голове, как хорошего, послушного щенка.  Довольный и, наконец, (вроде бы!) удовлетворенный.

А потом, словно издалека, пробивающееся сквозь бурю крови в ушах, я услышала самое страшное за сегодняшний день.

Настойчивый, но пока еще вежливый и аккуратный, стук в дверь.

– Матвей Александрович! Вы сильно заняты? – осторожный голос секретарши говорил, казалось в самую замочную скважину. Не исключено, что глаза секретарши были там же.

– Очень занят! – неожиданно бодрым голосом ответил декан, одной рукой пытаясь заправиться и застегнуть рубашку.

Я отбежала от него, схватил с пола свой джемпер и заметалась в поисках чего-нибудь вроде салфеток. Нашла и кинулась вытирать следы нашего безумия.