Инферно. Последние дни - Скотт Вестерфельд

Наша инерция пошла на убыль, и энергия тесно сбившейся сворыперешла в укусы и лай. Однако к этому времени мелкие собачки уже едва стояли,буквально повиснув в мешанине поводков и ног. Даже мастифф устал, вываливдлинный, изогнутый язык.

Один из парней на мусоровозе заработал большим рычагом, ипрямо перед нами с металлическим скрежетом раскрылась огромная «глотка» машины.Второй спрыгнул на землю и закричал, обращаясь ко мне сквозь грохот:

— Эй, босс! Ты не водил этих дворняг вон в тот проулок?

— Да, и что?

Он покачал головой.

— Плохая идея. Даже мы туда больше не заглядываем. Нестоит этого делать.

Я стоял, все еще пытаясь восстановить дыхание.

— Что вы имеете в виду?

— Ты что, не слышал о кризисе? Учитывая, что творится,приходится проявлять уважение и отдать крысам часть этого города,сечешь? — Он засмеялся, похлопывая по грохочущему металлу затянутой вперчатку рукой. — В особенности если не имеешь большого грузовика, гдеможно укрыться. В наше время свора дворняг тебя не защитит.

Он повернулся к груде мешков за спиной и яростно пнул ееногой. Выждал немного, чтобы убедиться, что крошечные твари разбежались оттуда,взвалил мешок на плечо и начал «скармливать» его огромной стальной «глотке».

Я медленно выдохнул, опустился на колени и принялсяраспутывать собак, спрашивая себя, что эти парни и отдел здравоохранения зналитакого, чего я не знал. Мос рассказывал о чем-то паранормальном в связи сженщиной, бросившей ему свою гитару, — что вроде бы она была частью чего-тобольшего, — а я читал о нынешней волне преступлений, ужасной жаре имусоре.

Но разве так не всегда бывает посреди очень долгого лета —что мозги начинают плавиться от фужасной температуры?

Конечно, день назад мы с Мосом видели черную воду, бьющую изпожарного гидранта, как будто под городом зашевелилось что-то древнее, гнилое.Несмотря на жар, отражающийся от асфальта, я содрогнулся, вспомнив, что видел втом проулке. Кот командовал крысами, это для меня было ясно, достаточно одинраз взглянуть на него. Эти мерцающие в полутьме глаза принадлежали одной стае,вроде моих собак, но заправлял там кот. И они не наскакивали друг на друга и необнюхивали задницы, типа, были одной семьей. И это, конечно, выглядело оченьнеестественно.

Водитель фургона для доставки товаров на дом еще разпросигналил мне — типа, это я мешал ему проехать, а не мусоровоз, — и япоказал ему палец. Его лицо за стеклом расплылось в улыбке, как будто этого они ожидал — маленького жеста неуважения.

Не успел мусоровоз загрузиться, как я распутал собак исвернул на боковую улицу. Мы двинулись через город к нижнему концу Таймс-сквер,где должны были встретиться с Мосом.

Может, мы, в конце концов, и увидим мою барабанщицу. Этотпробег длиной в сто ярдов измотал моих псов окончательно, и мастифф трусилвпереди с поднятым хвостом, став вожаком благодаря таинствам демократиисобачьей своры. Возможно, им казалось, будто он приведет их в безопасное место,или это происходило из-за того, что доберманы первыми сбежали из проулка скрысами.

Какая разница? По крайней мере, сейчас все было решено, икто-то другой, не мы, «командовал парадом.

MOC

Таймс-сквер гудел.

Даже при ясном дневном свете огни и рекламные щиты приводилив замешательство, разжижая мозги. Над головой на домах тянулись огромныевидеоэкраны, посверкивая, словно вода в дождь. По ним скользили объявления,рекламирующие компьютеры и косметику. Бегущей строкой шли новостные выпуски,перемежающиеся биржевыми сводками.

Я чувствовал себя как насекомое в гигантском каньоне ТВ,сбитое с толку, явно не на своем месте.

И без гроша в кармане.

Никогда прежде я не чувствовал себя бедняком, ни разу.Всегда думал, что это идиотизм — глазеть на рекламу машин и в окна магазинов.Однако сейчас, когда я нуждался в деньгах, они виделись мне везде — всеребристых инициалах на тысячедолларовых дамских сумочках, вплетенными, словнозолотые пряди, в костюмы и шелковые шарфы, в мерцающих изображениях надголовой. Подземка здесь выходит наружу, и я жаждал долларов, незримоприсутствующих на магнитных карточках метро, и даже мелочи, дребезжащей вбумажных чашках нищих.

Деньги, деньги повсюду.

Не мог я вернуться к своей дерьмовой гитаре после«Стратокастера». Это гладкое действие, эти мурлыкающие глубины и хрустальныевысоты должны принадлежать мне. Конечно, может, это не обязательно должна бытьгитара выпуска семьдесят пятого года с золотыми звукоснимателями. В музыкальныхмагазинах на Сорок восьмой улице я мог бы найти недорогие гитары, с которымисумел бы жить, но мне нужно наскрести около двух тысяч баксов, прежде чем табезумная женщина вернется.

Проблема в том, что я не представлял себе как.

Я не ленив, но деньги и я несовместимы. Стоит мне найтикакую-нибудь работу, и непременно что-нибудь случается. Босс велит мнеулыбаться, делая вид, будто я люблю эту работу, в то время как я хочу быть гдеугодно, только не здесь. Или заставляет меня звонить каждую неделю исправляться, когда я должен явиться, что превращается в дополнительную работувыяснения, когда предположительно я должен быть на работе. И всякий раз, когдая пытаюсь объяснить эти проблемы, мне задают ужасный вопрос: «Если ты таксильно ненавидишь эту работу, почему бы тебе просто не уволиться?» И я говорю:

— В этом есть смысл.

И увольняюсь.

Две тысячи долларов никогда не казались так недостижимы, какздесь, в этом сверкающем рекламном каньоне.

Захлер ждал на углу, где мы договорились встретиться, ссемью собаками на буксире.

Он вспотел и тяжело дышал, но его «свита» выгляделадовольной — глазела на вывески, обнюхивала проходящих мимо туристов. Для нихэто были лишь мерцающие огни.

Ни работы, ни денег. Везет же собакам.

— Сколько ты получаешь за это, Захлер?

— Недостаточно, — все еще задыхаясь, ответилон. — Едва не погиб на пути сюда!

— Ну да, конечно. — Один малыш попытался куснутьменя, я опустился на колени и погладил его. — Этот парень выглядитсмертельно опасным.

— Дело не в том, Мос. Там был проулок… и в нем кот.

— Уличный кот? А с тобой всего семь псов.

Один из которых был настоящий гигант, вроде коня с длиннымигладкими волосами. Я погладил и его, рассмеявшись Захлеру в лицо.

По-прежнему задыхаясь, он свободной рукой указал на одногомелкого пса.