История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том II - Фредерик Коплстон

9. В девятой книге «Метафизики» Аристотель обсуждает понятия потенции и акта. Различие между этими понятиями исключительно важно, поскольку именно оно позволило Аристотелю создать теорию развития. Философы Мегарской школы отрицали возможность, однако, как отмечал Аристотель, было бы абсурдным говорить, что строитель, который актуально ничего не строит, не умеет строить. Конечно, в определенном смысле это верно, что в ту минуту, когда строитель действительно «ничего не строит», он «не может [действительно] строить» (в этом проявляется принцип противоречия); однако он обладает возможностью и способностью строить, он умеет это делать, даже если актуально и не применяет это умение. То, что возможность – это не простое отрицание действительности, можно продемонстрировать на простом примере. Крепко спящий или находящийся в обмороке человек актуально не думает, однако, будучи человеком, он способен в потенции мыслить, в то время как камень ни актуально не думает, ни потенциально не умеет думать. Природный объект обладает возможностью полностью реализовать свою форму – например, желудь или проросток со временем станет дубом. Возможность, потенция – это сила, способная превратить один объект в другой, или сила самореализации, в обоих случаях это нечто реальное, находящееся между небытием и действительностью.

Действительность, говорит Аристотель, «первичнее возможности и способности»27. Действительное всегда возникает из возможного; возможное всегда сводится к действительному, к тому, что уже находится в акте, как человек порождается человеком. В этом смысле действительное во временном смысле первее возможного. Но действительное превосходит возможное и логически, в принципе, поскольку действительное – это та цель, для достижения которой существует или появляется возможность. Так, хотя мальчик во времени предшествует своему осуществлению в виде мужчины, мужчина в логическом смысле выше мальчика, ибо ребенок существует для того, чтобы стать взрослым. Более того, вечное важнее того, что преходяще, и то, что вечно и не подвержено уничтожению, действительно в самом высшем смысле. Бог, например, существует в силу необходимости, а то, что существует по необходимости, должно быть полностью действительным – как вечный источник движения и сведения возможности к действию. Бог должен быть полной и завершенной действительностью, неподвижным Перводвигателем. Вечное, утверждает Аристотель, должно быть хорошим – «в нем нет ничего дурного, никакого изъяна»28. Дурное означает наличие какого-либо изъяна или искажения, а в том, что полностью осуществилось, не может быть никакого изъяна. Отсюда следует, что не может быть самостоятельного принципа зла, ибо то, что не имеет материи, является чистой формой. «Дурное не существует помимо дурных вещей»29. Отсюда становится ясно, что Бог, по мысли Аристотеля, напоминает Платонову идею Блага; Аристотель и вправду замечает, что «причина всех благ – само благо»30. Неподвижный перводвигатель, будучи источником всего движения, является конечной целью или причиной того, почему возможность превращается в действительность, иными словами, почему реализуется благо.

Открытие различия между возможностью и действительностью позволило Аристотелю объяснить изменение, которое отвергал Парменид. Парменид утверждал, что изменение невозможно, поскольку бытие не может порождаться не-бытием (из ничего ничего не возникает), равно как бытие не может появиться и из бытия (ибо бытие уже есть). Так, огонь не может появиться из воздуха, поскольку воздух – это воздух, а не огонь. На это Аристотель мог бы ответить, что огонь возникает не из воздуха в виде воздуха, а из воздуха, который может стать огнем, но еще не стал им, иными словами, который обладает способностью стать огнем. Абстрагируясь от деталей, можно сказать, что одна вещь превращается в другую через лишение. Если бы Парменид возразил, что это равносильно тому, чтобы сказать, что вещь появляется из не-бытия, Аристотель мог бы ответить, что она появляется не за счет простого лишения (из чистого лишения), а за счет лишения в данном предмете. Если бы Парменид заявил, что в этом случае вещь появляется из бытия, что противоречит здравому смыслу, Аристотель ответил бы, что она не появляется из бытия точно такой же, как она есть, она появляется из бытия, которое одновременно является и не-бытием, то есть совсем не той вещью, которой она станет. Таким образом, он решает проблему, с которой столкнулся Парменид, благодаря различию между формой, материей и лишенностью или (в более широком смысле) между действием, возможностью и лишенностью.

10. Различие между возможностью и действительностью приводит к доктрине иерархии или ступеней существования, ибо ясно, что объект, осуществившийся по отношению к своему состоянию до, обладает способностью стать другим (то есть перейти в состояние после). Приведем банальный пример: каменная глыба, вырубленная из скалы, находится в состоянии осуществления по сравнению с тем временем, когда она была еще частью скалы, и в состоянии возможности по отношению к дому, учитывая ту роль, которую она сыграет при строительстве дома, которое еще не началось. Аналогичным образом душа в своем сенсибельном аспекте и функциях осуществилась по отношению к телу и в то же время находится в состоянии возможности по отношению к более высоким функциям ума. У основания лестницы, если можно так выразиться, располагается первая материя, непознаваемая сама по себе и никогда не существующая отдельно от формы. В сочетании с противоположностями, то есть с теплом или с холодом и с сухостью и влажностью, она образует четыре тела – землю, воздух, воду и огонь. Эти относительно простые тела образуют, в свою очередь, неорганические тела, такие, как золото, и простые ткани живых существ (которые в целом называются гомомерическими телами). Аномомерические существа, или организмы, образуются из гомомерических, которые служат для них материалом. Так, поднимаясь по лестнице, мы добираемся до активного разума человека, не смешанного с материей, разума отдельных сфер и, наконец, до Бога. (Конечно же не следует думать, что эта доктрина включает в себя понятие эволюции. Чистые формы не развиваются из материи. Более того, Аристотель утверждал, что виды вечны, уничтожаются только единичные чувственно воспринимаемые объекты.)

11. Что же порождает изменение? Каменная глыба, не вырубленная из скалы, так и останется ее частью – она не может сама себя вырубить. Не может глыба сама себя и уложить в стену дома. В обоих случаях необходимо наличие внешнего воздействия, или источника движения. Иными словами, помимо формальной и материальной причин, необходима еще и действующая причина. Но она не обязательно должна быть внешней по отношению к изменяющемуся объекту: например, каждый из четырех элементов, по мнению Аристотеля, наделен естественным стремлением занять подобающее ему место во Вселенной (к примеру, огонь стремится «ввысь»), и интересующий нас элемент, если не ставить ему преград, будет двигаться в соответствии со своим естественным стремлением. Форма элемента стремится занять свое собственное место, и поэтому формальная и действующая причины совпадают. Однако отсюда вовсе не следует, что действующая причина всегда тождественна формальной – они тождественны, если инициатором движения считать душу или формальный принцип организма. У строителя дома они не тождественны, поскольку у человеческих существ действующая причина, например отец, только специфически, а не численно равна формальной причине ребенка.