Библия Раджниша. Том 4. Книга 1 - Бхагван Шри Раджниш

Ученый обязан утратить свой здравый смысл. То же самое происходит и с философом. Созерцание — шире, но все-таки оно ограничено определенным предметом. Например, однажды ночью Сократ думал о чем-то — никто не знает, о чем он думал, — стоя рядом с деревом, и он был настолько поглощен своим созерцанием, что совершенно не заметил, как пошел снег; а утром его нашли почти замерзшим. Снег доходил ему до колен, а он стоял там с закрытыми глазами. Он был почти на краю смерти; даже его кровь могла начать замерзать.

Его доставили домой; ему сделали массаж, дали ему спиртное, и чувства каким-то образом вернулись к нему. Его спросили: «Что вы там делали, стоя на открытой местности?»

Он сказал: «Я не имел понятия, стою ли я, или сижу, или где я нахожусь. Предмет был настолько захватывающим, что я полностью погрузился в него. Я не знаю, когда пошел снег или когда прошла вся ночь. Я умер бы, но я не вернулся бы к твоим ощущениям, так как предмет был очень захватывающим, h все еще не закончил размышлять — это была целая теория, а вы разбудили меня в середине. Теперь я не знаю, смогу ли я ухватить эту незавершенную теорию».

Это подобно тому, как если бы вы спали, и кто-то разбудил вас. Вы думаете, что сможете ухватить опять свой сон, лишь закрыв глаза и пытаясь заснуть? Очень трудно вернуться в тот же самый сон.

Созерцание — это род логического сна. Оно — очень редкое явление. Но философия зависит от созерцания. Философия может использовать концентрацию для специфических целей, чтобы помочь созерцанию. Если некоторые ее меньшие фрагменты нуждаются в сконцентрированном усилии, то можно использовать концентрацию; здесь нет проблемы. Философия — это, в основном, созерцание, но она может иногда использовать концентрацию как инструмент, как прибор.

Но религия не может использовать концентрацию; религия не может использовать также и созерцание, так как она не связана с каким-либо объектом. Находится ли объект во внешнем мире, находится ли объект в вашем уме — мысль, теория, философия, — это не имеет значения; это — объект.

Забота религии — о том, кто концентрируется, о том, кто созерцает.

Кто он?

На нем невозможно концентрироваться.

Кто будет концентрироваться на нем? Это же вы сами.

Вы не можете и созерцать его, ведь кто же будет созерцать? Вы не можете разделить себя на две части так, чтобы поставить одну часть перед своим разумом, а другая часть начнет созерцание. И даже если была бы такая возможность, — хотя ее не существует, но просто ради дискуссии я говорю, что если бы была возможность разделить ваше сознание на две части, — то тогда та часть, которая созерцает другую, — это вы; другая часть — это не вы.

Вы никогда не можете быть той другой частью.

Или другими словами: вы никогда не можете быть объектом.

Вы необратимо являетесь субъектом.

Нет способа превратить вас в объект.

Это подобно зеркалу. Зеркало может давать ваше отражение, зеркало может отражать все в мире; но можете ли вы сделать так, чтобы зеркало давало отражение самого себя? Вы не можете поставить зеркало перед самим собой; если вы поставите его перед самим собой, то оно перестает быть самим собой. Зеркало само по себе не может отображать себя. Сознание — это в точности зеркало. Вы можете использовать свое сознание как сосредоточенность на какой-то объект. Вы можете использовать его как созерцание сущности какого-то предмета.

Английское слово «медитация» (буквально «размышление») — также неправильное слово, но поскольку нет другого слова, то в настоящее время мы должны использовать его до тех пор, пока слово «дхьяна» не будет принято в английском языке так же, как оно принято в китайском языке, в японском языке, — ведь ситуация в этих странах была одинаковая. Когда две тысячи лет назад буддийские монахи попали в Китай, они усиленно старались найти какое-нибудь слово, с помощью которого можно было бы перевести их слово джхана.

Гаутама Будда никогда не пользовался санскритом как своим языком, он пользовался языком, которым пользовались простые люди; его языком был пали. Санскрит был языком священнослужителей, браминов, — и в этом заключалась одна из частей его переворота, направленного на то, чтобы было свергнуто священство; ему не для чего было существовать.

Человек может быть непосредственно связан с существованием.

Этой связи не нужно доверенное лицо.

Она, на самом деле, не может осуществляться через посредника.

Вы можете понять это очень просто: вы не можете любить свою подругу, своего друга через посредника. Вы не можете сказать кому-то: «Я дам вам десять долларов — идите и полюбите мою жену от моего имени». Слуга не может сделать этого, никто не может сделать этого от вашего имени; только вы можете сделать это. Любовь не может быть осуществлена слугой от вашего имени — иначе богачей не волновало бы это грязное дело. Они имеют достаточно слуг, достаточно денег; они могли бы просто послать слуг. Они могли бы найти самых лучших слуг; зачем им самим беспокоиться? Но существует несколько вещей, которые вы должны делать сами. Слуга не может спать вместо вас, слуга не может есть вместо вас.

Как священнослужитель, который является не кем иным, как вашим слугой, может медитировать между вами и вашим существованием, или Богом, или природой, или истиной? В последнем послании папы миру сказано, что это грех — пытаться достичь непосредственного контакта с Богом!

Вы должны контактировать с Богом через надлежащим образом посвященного в это католического священника; все должно проходить по соответствующим каналам. Существует определенная иерархия, бюрократия; вы не можете обойти епископа, папу, священника. Если вы просто обходите их, то непосредственно попадаете в дом Божий. Это не разрешено, это — грех.

Я был действительно удивлен, что этот поляк-папа имеет наглость называть это грехом, говорить, что человек не имеет прирожденного права быть в контакте с существованием или истиной; для этого ему необходимо соответствующее посредничество! А кто должен принимать решение относительно соответствующего посредничества? Существует три сотни религий, и все они имеют свои бюрократии, свои соответствующие каналы; и все они заявляют, что остальные двести девяносто девять религий — все ложные!