Десять десятилетий - Борис Ефимов

— Боря, а что бы вам не оформить для нас какой-нибудь номер программы.

— Да, да, — подхватила Маша. — А то все карикатуры и карикатуры.

Так я, неожиданно для себя, оказался в роли театрального художника и с большим увлечением выполнял эскизы декораций, костюмов и гримов для скетчей, интермедий, одноактных юморесок. Вот, кстати, из книги воспоминаний Менакера об одной из моих работ:

«…Была в спектакле «Коротко и ясно» и политическая миниатюра «Тихое семейство», которую оформлял Борис Ефимов, он сделал карикатуру, занимавшую все зеркало сцены, на которой были изображены Гитлер, Геббельс, Геринг и их сообщники. В отверстия просовывали головы актеры Мельников, изображавший Гитлера, Юрьев, игравший Геббельса, и я появлялся в образе самодовольного Геринга…»

Не счесть, сколько раз я смотрел в послевоенное время «Театр двух актеров» — эстрадные выступления Мироновой и Менакера. Некоторые — по нескольку раз, ведь их замечательный юмор и комизм заключался не только в сюжете, который мог быть давно знаком, айв самой игре, в никогда не приедавшихся актерских интонациях Мироновой. Ее комические реплики и монологи можно было слушать сто раз с одинаковым удовольствием и всегда с искренним смехом. Менакер оказывался обычно на втором плане, как бы в тени, но он был в этом комическом дуэте незаменимым и отличным партнером. По сценарию их сатирических диалогов его роль, по существу, заключалась в том, чтобы произносить текст, на который Миронова отвечала репликами, вызывающими в зале дружный хохот. И он выполнял эту роль безупречно, тактично, с хорошим юмором. Казалось (а многие, наверно, так и думали), что в этом содружестве двух исполнителей он, Менакер, состоит при Мироновой, как чисто «служебный», «технический» персонаж, вроде циркового шпрехшталмейстера. Но это далеко-далеко не так. Подлинным вдохновителем, режиссером, художественным руководителем и ведущим в «Театре двух актеров», как много лет спустя рассказывала сама Мария Миронова, являлся именно Менакер. И выдвигая на первый план Миронову, предоставляя ей возможность бросать в зрительный зал самые смешные, самые «ударные», вызывающие смех и аплодисменты реплики, он как актер, несомненно, «наступал на горло собственной песне». Но это было для него естественно и закономерно. Это было по-мужски.

Примерно в это время имела место свадьба нашего сына. Конечно, мы пригласили и Машу с Сашей. Надо признаться, что на эту популярную пару гости обращали больше внимания, чем на родителей жениха. Менакер охотно сел за рояль и сыграл свадебный марш Мендельсона, а потом «Театр двух актеров», ко всеобщему удовольствию, исполнил милый миниатюрный, тут же сымпровизированный скетч в честь новобрачных.

Не раз посещали мы с женой и небольшую, уютную квартиру Маши и Саши. Видели там и их Андрюшу, скромного, вежливого, приятного юношу. Я не мог не обратить внимание, что к отцу он относится по-сыновнему нежно, ласково, но с некоторой добродушной иронией, отнюдь не позволяя себе этого по отношению к матери, как мне показалось, немного ее побаиваясь. Вскоре он начал делать свои первые шаги на сцене и «подавал надежды», но был пока только сыном знаменитых родителей. Однако через довольно короткое время роли переменились — Миронова и Менакер стали родителями знаменитого сына. Семимильными шагами шел Андрей Миронов от успеха к успеху. Его яркий талант развивался стремительно, буквально от одной роли к другой. Он был великолепен и как Хлестаков в театре Сатиры, и как Остап Бендер в кинофильме «Двенадцать стульев», и как один из главных персонажей в фильме «Бриллиантовая рука», и в десятках других разнообразнейших комических, жанровых, драматических ролей.

…Но будто кто сглазил благополучную, талантливую семью. Началось с того, что у Александра Семеновича стало пошаливать сердце. Утомительные постоянные гастрольные разъезды по огромной стране «от Москвы до самых до окраин» вряд ли способствовали укреплению здоровья. Самочувствие Менакера продолжало ухудшаться. Как-то мы с женой были на их выступлении в Театре эстрады. В спектакле на сей раз принимал участие и третий актер — Афанасий Белов. По ходу действия они с Менакером минут пять пританцовывали, и мы невольно обратили внимание, каким свежим и легким остался после этой пляски Белов и как задыхался весь потный Менакер.

— Зря Маша это разрешает, — говорили мы.

«Театр двух актеров» продолжал гастролировать, иногда с привлечением третьего действующего лица. Помню, как-то Маша и Саша попросили меня нарисовать грим для третьего участника очередного их скетча, конферансье Федора Липскерова. Грим для роли… Бога-Отца Саваофа. Маша потом рассказывала, что они сами с трудом удерживались на сцене от смеха, глядя на важного Липскерова с длинной ватной бородой, в пенсне и с нимбом вокруг лысой головы.

Как-то я, сделал для них рисунок — дружеский шарж на улыбающуюся Миронову. Поглядев на него, Менакер задумчиво сказал:

— Наконец-то в нашем доме можно будет увидеть доброе лицо…

Но близился, увы, конец «Театра двух актеров». Сердце Менакера подвело… Совсем еще не старым Александр Семенович ушел из жизни, как-то тихо, без мучений, как говорят, смертью праведника.

Когда исполнилась круглая дата со дня рождения Менакера, мы устроили в ЦДРИ вечер его памяти. Я был председателем этого вечера, на котором, конечно, присутствовали Мария Владимировна и Андрей. Помню, аудитория и они тоже очень смеялись, когда я в своем выступлении процитировал куплеты Дыховичного о неугомонном «мальчике Андрюше» и его «почему». С трогательной теплотой говорил о своем отце Андрей Миронов. И кто мог тогда подумать, что скоро…

Театр Сатиры гастролировал в Риге. Во время спектакля Андрею стало плохо, он потерял сознание прямо на сцене. «Скорая помощь» доставила его в больницу, но спасти его врачам не удалось.

Трудно поверить, что такое безутешное, непоправимое горе, потеря двух самых близких и дорогих существ, не сломило, не согнуло, не погрузило в беспросветное отчаяние Марию Миронову. Но не зря ее в дальнейшем стали называть «железной леди». Для нее Александр Семенович и Андрей остались живыми. По вечерам она желала им «Спокойной ночи», а утром говорила «Доброе утро».

«Театр двух актеров», естественно, прекратил существование, но Мария Владимировна не рассталась со сценой. Она приняла предложение Олега Табакова работать в его театре. Вместе с «Табакеркой», как шутливо-ласково называют этот своеобразный молодой коллектив, уже далеко не молодая Мария Миронова ездила на гастроли в США. Выступала на различных клубных мероприятиях в ЦДРИ и в Доме актера, в котором, кстати, была избрана председателем правления.

Помню, я как-то увидел ее на экране телевизора. Она говорила:

— Я знаю, что меня называют «железной». Нет, я не железная. Но я хочу жить полной жизнью во имя Александра Семеновича и Андрея. И мне кажется, что они живут вместе со мной. Вот и все.

Мария Миронова совсем недавно ушла из жизни, но Мария Миронова не ушла со сцены — она актриса одного из московских театров. Только она теперь не Мария Владимировна, а Мария Андреевна. Она — дочь Андрея Миронова, внучка Марии Мироновой. Не прекратилась династия Мироновых-Менакера в театре.