Мемуары Дьявола - Фредерик Сулье
Шрифт:
Интервал:
Эжени отвечала, что ее недомогание – всего лишь вызванная непривычным климатом вялость, которую она скоро преодолеет. Однако настал день, когда она, не в силах больше выносить гнетущую неопределенность, решила лично убедиться, что Артура нет в Лондоне. Под тем предлогом, что ей необходимы столь полезные для здоровья прогулки, она отправилась в сопровождении знакомой англичанки, говорившей по-французски, к дому лорда Ладни. Но у дверей особняка англичанка, оробев, отказалась идти дальше, и Эжени вошла в дом одна. После довольно долгого ожидания ее пригласили пройти в гостиную, где она увидела пожилого джентльмена весьма сурового на вид и незнакомого щеголеватого мужчину лет сорока, который нахально уставился на нее, но скорее от удивления, чем от желания оскорбить. Она обратилась к лорду Ладни, который ответил только непонятной фразой:
«I do not understand french».
«Милорд хочет сказать вам, что не понимает по-французски, – поспешно пришел на помощь незнакомец, – но я переведу ваш вопрос».
И он повторил лорду Ладни слова Эжени, спрашивавшей, не вернулся ли Артур в Англию. Старик быстро обернулся к ней, вскрикнув:
«Who is she?»
«Он спрашивает, кто вы и откуда, сударыня», – сказал щеголь, смягчая вежливым тоном обращение строгого лорда.
«Я француженка, сударь, а зовут меня Эжени».
Старик, безусловно, разобрав это имя, резко выпрямился, что-то крича и явно угрожая бедной девушке. Поскольку она могла лишь по жестам догадываться о том, что в ее адрес высказываются не очень-то лицеприятные вещи, она в страхе отшатнулась поближе к неизвестному, который не знал, как успокоить старика, – по крайней мере, он мог выслушать ее и, может быть, понять. Она чуть ли не бросилась ему на руки, закричав в свою очередь:
«Но я ни в чем не виновата, сударь! Я не виновата!»
Лорд Ладни на глазах раздувался от гнева.
«Успокойтесь, – сказал Эжени незнакомец, – он думает, что это вы в течение трех месяцев не давали его сыну вернуться…»
«Но вот уже три месяца как я в Лондоне», – ответила она.
И пока незнакомец повторял ее слова старому лорду, Эжени послышалось в непонятной английской речи так хорошо знакомое ей имя Терезы. Лорд внезапно утихомирился и, взглянув на девушку уже не столь яростными глазами, произнес несколько слов и вышел из гостиной.
«Лорд Ладни поручил мне извиниться перед вами, сударыня, – сказал незнакомец, – он принял вас за ту девицу, которая удерживала Артура в Париже гораздо долее, чем ему было позволено там оставаться; но я рассеял его заблуждения, ибо знаю, что ту персону звали по-другому».
«Уж не Терезой ли?» – живо спросила Эжени.
«Да, Терезой. По меньшей мере именно так называл ее Артур».
«Так он в Лондоне?»
«Да, вот уже целую неделю».
«И где он живет?»
«В Ковент-Гардене, № …»
«О! Спасибо, я пойду к нему, пойду, пойду», – в отчаянии повторила она несколько раз.
«Вы позволите мне проводить вас?»
От расстройства Эжени приняла это предложение, не подумав о возможных последствиях такого шага. Возможно, если бы у выхода из особняка она встретила англичанку, которая пришла сюда вместе с ней, то сообразила бы, что у нее есть более подходящий проводник, чем незнакомый мужчина; но новая подружка, утомленная долгим ожиданием, ушла, и Эжени поднялась в ожидавший знатного господина экипаж. Всю дорогу бедная девушка задыхалась от слез и рыданий и потому не могла заметить, с каким смущенным любопытством и радостью сатира в глазах рассматривал ее спутник. Наконец они подъехали к дому Артура. После сильных и уверенных ударов молотка, говорящих о визите важной персоны, двери распахнулись мгновенно. Незнакомец, поддерживая Эжени за руку, быстро прошел мимо слуг, поднялся на второй этаж и, резко открыв дверь в гостиную, сказал уютно расположившемуся на диванчике спиной к двери и с газетой в руках Артуру:
«Артур, я привел к вам одного человека, который спрашивал о вас у лорда Ладни».
Юноша приподнялся, не оборачиваясь, и ответил беззаботно:
«Не иначе как вы взяли под свое покровительство одного из моих надоедливых кредиторов, милорд? Вы вполне способны сыграть со мной подобную злую шутку».
«Это я, Артур», – тихо произнесла Эжени.
На ее голос Артур наконец-то повернулся; взглянув на нее, словно на пустое место, он продолжал, приглаживая волосы перед зеркалом:
«В таком случае встреча не столь неприятна. Ну-с, мисс, и что же? Вы что-то хотели?»
В изумленных глазах девушки, смотревшей на Артура, можно было прочитать, что она не совсем уверена в реальности происходящего.
«Будьте так любезны, поторопитесь, – усмехнулся Артур, – а то меня ждут к завтраку в одном месте. Так что же вам нужно от меня, мисс?»
«Мне… что мне нужно? Артур… Но… Вы забыли, кто я? И что вы со мной сделали? А ребенок…»
«О, наверное, он будет похож на своего братика», – произнес Артур, ковыряя в зубах.
«Братика? Что вы сказали, милорд?»
«Да-да, такой прелестный младенец, доложу я вам».
«Вы, верно, с ума сошли, милорд, – ахнула Эжени, – или я не в своем уме. О каком еще младенце вы говорите?»
«О рожденном тридцатого марта тысяча восемьсот четырнадцатого года в той самой комнате, в которой полгода спустя я имел несчастье подло покуситься на вашу драгоценную невинность».
Это несправедливое обвинение, страшно полоснув Эжени прямо по сердцу, придало ей в то же время некоторые силы. Казалось, оно оживило ее гибнущий разум. Она поняла всю серьезность возводимой на нее напраслины, но словно обезумела перед столь чудовищной, необоснованной и несправедливой жестокостью. И, будто озаренная клеветой, она воскликнула:
«А-а! Знаю я, откуда все идет, это Тереза! Она посмела вам сказать…»
«И не только Тереза. Есть еще свидетель, который все видел и знает… Это госпожа Боден».
Раздавленная всем весом внезапно навалившихся на нее подлостей, Эжени глухо вскрикнула, спрятав лицо в ладонях. Горький жест мог происходить не только от неподдельного ужаса, но и от стыда за содеянное; Артур воспринял его как выражение отчаяния лживой распутницы, с которой сорвали маску, и продолжал тоном насмешливого превосходства:
«Тем не менее я прощаю вас, мисс; я же знаю, какое это захватывающее развлечение для тех, кого называют во Франции гризетками – заставить какого-нибудь краснощекого английского барана оплатить грешки их юности; так что вы виноваты не более других, а я, так и быть, проявлю благородство. Если уж ваше положение настолько невыносимо, я окажу вам посильную помощь – эти мерзкие ростовщики еще не успели разорить меня вконец».
«Хватит, милорд, – прошептала Эжени. – Замолчите, я ухожу… замолчите… я ухожу… замолчите…»
Она хотела было подняться из кресла, в которое медленно осела, пока Артур говорил, но едва она привстала, как силы ее покинули, и, чтобы не упасть на ковер, она была вынуждена опереться на стену.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!