Бен-Гур - Льюис Уоллес

Но она подошла к стене и, опершись на нее спиной, села прямо на пол и обхватила руками колени. Тогда Бен-Гур, поклонившись старикам, начал свой рассказ:

– Я не хотел бы отвечать на ваши вопросы о Назаретянине, не рассказав вам сначала о том, что Он делал и чему я был свидетелем. Я тем более намерен сделать это, друзья мои, поскольку завтра Он должен прийти в город и собирается отправиться в Храм, который называет домом своего Отца и где предполагает открыться народу. Таким образом, завтра мы и весь Израиль узнаем, прав ли ты, о Балтазар, или ты, о Симонидис.

Балтазар нервно потер руки и спросил:

– Куда мы пойдем, чтобы узреть Его?

– В толпе будет опасно – слишком много народа хочет увидеть Его, возможна давка. Лучше, мне кажется, занять место где-нибудь на крыше галереи – скажем, портика Соломона.

– Ты сможешь быть с нами?

– Нет, – ответил Бен-Гур. – Скорее всего я буду нужен моим друзьям во время шествия.

– Шествия! – воскликнул Симонидис. – Так Он приходит с целой свитой?

Бен-Гур понял, что он должен ответить старику.

– С ним вместе двенадцать человек – рыбаки, земледельцы, один сборщик налогов; народ все небогатый и без претензий; они идут пешком, не обращая внимания на ветер, холод, дождь или солнце. Мне приходилось видеть, как они устраиваются на обочине дороги, чтобы перекусить или переночевать; и они напоминали мне больше группу пастухов, гонящих стадо с рынка, а не царей и не аристократов. И только когда Он поднимал края своего наголовного покрывала, чтобы взглянуть на кого-нибудь или отряхнуть дорожную пыль, мне становилось понятно, что Он их учитель и в то же время их единомышленник – их предводитель не в меньшей степени, чем их друг.

Вы умные люди, – после краткой паузы продолжал Бен-Гур. – Вы знаете, что сотворивший нас властелин всего сущего создал нас с некой целью. Так что вы скажете о человеке, который мог бы стать богачом, превращая в золото придорожные камни, но тем не менее выбрал долю бедняка?

– Греки назвали бы его философом, – заметила Айрас.

– Нет, дочь моя, – покачал головой Балтазар. – Философам никогда не бывает дана такая сила.

– Но откуда ты знаешь, что Он обладает ею?

Бен-Гур тут же ответил:

– Я своими глазами видел, как Он превратил воду в вино.

– Странно, очень странно, – пробормотал Симонидис. – Но для меня куда страннее то, что он предпочел жить в бедности, хотя мог бы быть богачом. Он и в самом деле беден?

– У него нет ничего, и Он не завидует имущим. Наоборот, Он жалеет богатых. Но оставим это. Что бы сказали вы о человеке, который смог превратить семь хлебов и две рыбины – все, что у него было, – в такое количество еды, что ею смогли насытиться пять тысяч человек, да и еще осталась целая корзина хлеба? Я сам видел, как Назаретянин сделал это.

– Ты видел это? – воскликнул Симонидис.

– Да, и еще ел хлеб и рыбу.

– Но есть и куда более невероятные вещи, – продолжал Бен-Гур. – Что сказали бы вы о человеке, который обладает такой целительной силой, что больным достаточно только коснуться полы его одеяния или воззвать к нему издалека, чтобы исцелиться? Это я тоже видел, и не однажды, а много раз. Когда мы покидали Иерихон, двое слепцов, сидевших на обочине дороги, воззвали к Назаретянину. Тогда Он коснулся их глаз, и они прозрели. Потом к нему принесли разбитого параличом человека. Он сказал только: «Встань и иди», и человек этот тут же пошел. Что вы скажете про все это?

Купец ничего не ответил.

– Вы можете подумать, как я слышал это не раз от других, что все это трюки или плутовство. Тогда позвольте мне в качестве аргумента вспомнить о более значительных вещах, которые он творил на моих глазах. Вспомните про это проклятие Господне, лишающее человека покоя вплоть до самой смерти, – проказу.

При этих словах Амра вздрогнула и подалась всем телом вперед, чтобы не пропустить ни слова.

– Что сказали бы вы, – с возрастающей серьезностью продолжал свой рассказ Бен-Гур, – что сказали бы вы, если бы вам довелось увидеть то, о чем я сейчас вам рассказываю? Когда мы с Назаретянином были в Галилее, к Нему пришел прокаженный и сказал: «Господи, если Ты пожелаешь, то можешь очистить меня от скверны». Он услышал слова несчастного и возложил на него свои руки, сказав: «Да будешь ты чист». И человек тут же стал здоров, как каждый из нас, видевших это исцеление.

При этих словах Амра встала, отводя с лица худыми пальцами пряди седых волос. Бедное создание слышало только голос своего сердца и всем своим существом боялось пропустить хоть слово из рассказа.

– Затем, снова, – не останавливаясь, продолжал Бен-Гур, – однажды к Нему пришли десять прокаженных и, упав на колени, воззвали – я видел их и слышал каждое их слово, – они воззвали: «Господи, Господи, сжалься над нами!» Тогда Он сказал им: «Ступайте, покажитесь священникам, как требует того закон, и еще до того, как придете к ним, вы будете исцелены».

– И они исцелились?

– Да. По дороге в Храм их болезнь пропала, и ничто больше не напоминало нам о ней, кроме их скорбной одежды.

– Ни о чем подобном в Израиле слышно еще не было! – негромко заметил Симонидис.

Пока все размышляли над услышанным, Амра бесшумно вышла из залы. На ее уход никто не обратил внимания.

– Вы можете представить себе, сколько дум пробудили во мне все эти вещи, которые я видел своими глазами, – продолжал Бен-Гур, – но это был еще не предел моим сомнениям, моему изумлению, моим опасениям. Вы знаете, что люди в Иудее горячие и запальчивые; после стольких лет ожидания руки у них стосковались по мечам; они так и рвутся в бой. Они так говорили мне: «Он медлит провозгласить себя; так позволь же нам побудить Его к этому». Да я и сам начал уже испытывать нетерпение. Если Ему суждено стать царем, то почему не сейчас? Легионы готовы и только ждут сигнала. Поэтому, когда Он однажды проповедовал у берега моря, мы были готовы провозгласить Его царем, хочет Он этого или нет. Но Он исчез, и в следующее мгновение мы увидели Его на борту судна, выходящего в море. Добрый Симонидис, желания, которые сводят других людей с ума, – богатство, власть, даже царство, предложенное им от чистого сердца множеством народа, – оставляют Его совершенно равнодушным. Что ты скажешь на это?

Во время рассказа подбородок купца покоился на его груди; при этом вопросе он поднял голову и ответил, подводя итог:

– Да сбудется реченное пророками. Времени осталось немного, и пусть завтрашний день даст нам ответ.

– Да будет так, – улыбнувшись, кивнул головой Балтазар.

Бен-Гур, в свою очередь, произнес:

– Да будет так. – Но затем он продолжил: – Но я еще не закончил. Помимо всех этих вещей, которые недостаточно значительны, чтобы быть вне подозрений, поскольку судящие о них не видели их своими глазами в процессе творения, как их видел я, позвольте мне поведать вам о несравненно более великих. Скажите же мне, знаете ли вы кого-нибудь, кто может извлечь человека из рук Смерти? Того, кто может вдохнуть жизнь в уста мертвого? Кто, кроме…