Рассеивая сумрак. Лекарь из трущоб - Сэм Альфсен

Подступив к городу, лекарь взволнованно осмотрел свои одежды. Минхэ в который раз одолжил ему наряды. Те были белыми и чистыми, совершенно новыми. Может, они и не были достаточно приличным одеянием для сурии, но и стыдиться Нуске было нечего. Простая белая рубаха с пуговицами, серые плотно сидящие штаны никоим образом не портили образ молодого хаванца. Скорее всего, случайные зеваки как раз и подумали бы, что он – хаванец средней руки.

Нуска ловко обогнул бедные районы. Он пока не был готов повстречать кого-то из старых знакомых. Вокруг замелькали знакомые улочки, лавки и дома. Но лекарь не мог отделаться от ощущения, что с того момента, как он в последний раз пересекал эти улицы, прошло несколько лет. Даже воздух казался совсем другим.

Еще раз сверившись с ценными бумагами, Нуска завернул за угол и побрел по переулкам. А затем резко затормозил, встав напротив небольшого двухэтажного дома.

Нуска не знал, выбирал ли жилье эрд лично или же это был первый попавшийся незанятый угол. Но домик оказался довольно мил. Сложенный из бревен, он даже был отделан каменной кладкой. Нуска сглотнул, а затем рывком выбил заколоченную двумя досками дверь.

Блеклый свет с улицы проникал в огромную залу. Вся мебель была накрыта тканями, видимо, чтобы не запылилась. Нуска медленным шагом прошелся по новому жилищу, заглянул в пару окон, а затем задрал голову, разглядывая винтовую лестницу, ведущую на второй этаж.

Воспоминания теснились в голове, но лекарь так и не смог припомнить ничего конкретного. Возможно, этот дом был похож на место, где он жил с отцом. Родным отцом.

Уже через пару минут Нуска хлопнул дверью с наружной стороны. И вновь побрел по улице. Ценные бумаги и лишние вещи лекарь побросал прямо на полу в прихожей, а потому теперь немного беспокоился об их сохранности, но не решился вновь вступать в незнакомый и чуждый ему дом.

В таких жилищах обычно проживали торговцы и все сурии среднего достатка. Дом был не слишком большим и богатым, но… Нуска все равно не почувствовал себя как дома в этом пустом и покрытом слоем пыли пространстве. Да и вся его новая жизнь, казалось, ему не принадлежала.

Кто он теперь? Сурии Нуска, лекарь из Эрьяры? Разве это не глупо звучит? Он всю жизнь был оборванцем и отребьем. Разве можно всего за несколько месяцев перекроить свою жизнь настолько, чтобы смыть грязь не только с одежд, но и с зачерствевшей за годы бедности души?

Это ложь. Его положение, может, и изменилось. Но внутри он все тот же никому не нужный отщепенец, что ворует хлеб и лечит срамные места знатных уродов. Этих документов недостаточно, чтобы Нуска стал кем-то другим. Пусть по этим бумагам он хоть официально будет признан ослом – его суть от этого не изменится. Он слишком долго жил, заботясь лишь о куске хлеба да соломенной подстилке под боком. Можно заткнуть хоть миллионы ртов, орущих, что ты – оборванец, но невозможно заткнуть вопящего оборванца внутри себя.

Нуска, раздраженный, плелся по пустынным улицам, пока не набрел на единственный работающий в этом квартале трактир. Кажется, ноги сами принесли его сюда. Молодому начинающему лекарю было пожаловано и начальное содержание, а потому он решился разом спустить его на выпивку. Вот в этом он мастак! Пьянствовать да веселиться Нуска точно умел.

Рывком отворив дверь, Нуска вошел в пропахшее выпивкой и табачным дымом помещение. Трактирщик был знаком лекарю, но этот старый хрыч не узнал Нуску. Лицо владельца расплылось в улыбке – видимо, он и не надеялся сегодня увидеть новых гостей.

В зале почти все столики были свободны. Нуска сразу проследовал к стойке и заказал три пинты эля, а также мясные закуски. А затем вывалил на стол пару золотых монет. Трактирщик так и забегал, раскланиваясь перед молодым господином и суровым тоном приказывая служанкам обслужить лекаря по высшему разряду.

Нуска поморщился и отвернулся. Он до сих пор помнил, как этот владелец не раз вышвыривал лекаря на холод, когда тому не доставало пары-тройки монет на стакан выпивки.

Оглядев зал, лекарь стал подыскивать себе подходящее место. В одном углу уже храпели несколько раскрасневшихся сурии – видимо, так напились, что здесь же и уснули. За самым дальним столом сидел единственный бодрствующий в трактире посетитель, но как следует разглядеть его Нуска не смог, потому что он с головы до ног был закутан в плащ. Даже лицо скрыл под капюшоном.

«Да кто ж разгуливает в такую погоду в таком плотном плаще? Эти сурии совсем с ума посходили? Небось сынок из какого-то родовитого дома. Не хотел, чтобы его узнали…»

И тут Нуска нахмурился. Было в том человеке что-то знакомое, какое-то странное ощущение узнавания не покидало лекаря. Может, Нуска уже где-то его видел? Или он уже попадал в подобную ситуацию?

Нуска сразу же стал изучать потоки дэ в трактире, а потом так и застыл, сглотнув. Кажется, неизвестный сурии тоже заподозрил неладное и стал собираться. Прежде чем лекарь успел что-либо сделать, незнакомец шмыгнул на улицу.

Нуска остался стоять у стойки в полупустой зале. Его мучили сомнения. Он не был уверен в своих догадках и боялся показаться сумасшедшим, преследующим случайного прохожего. И все же лекарь решился, но для начала…

Нуска цыкнул, а затем развернулся к стойке.

– Подайте мне сюда мой заказ! Все три пинты разом! – громко потребовал он.

Уже через несколько минут перед Нуской выставили в ряд три кружки и небольшую тарелку с нарезанными кусками вяленого мяса и колбасами. Лекарь расправился со всем в два счета: он был не только взволнован, но и голоден. Нуска и сам не знал, что может в один заход влить в себя целую кружку эля. Трактирщик даже похлопал ему.

Не прошло и получаса, как лекарь рывком поднялся с места и направился к двери. Если его предположение окажется ложным, то он только зря как следует не расслабился и не попросил набить себе трубку. Но даже малейшая надежда стоила того.

Лекарь быстро поймал след дэ. Это была странная прерывистая дорожка, уходящая через переулки в лес. Либо этот сурии был очень слаб… либо скрывал свою энергию.

Предположение Нуски все больше напоминало правду. Он бесшумно пробирался через чащу, боясь потерять еле уловимый след. Чутье вело его через непролазные дебри прямиком к реке.

Возле столицы протекала Линия Жизни – так называлась полноводная река, пронизывающая континент. Столица не просто так находилась именно в