Корзина спелой вишни - Фазу Гамзатовна Алиева

Мирза, потирая щеку. Он был из тех, что за словом в карман не лезут, и потому держался уверенно.

— Щепка же не имеет глаз. Это ты должен был видеть ее, — ответила Парзилат. Она тоже была остра на язык.

— Знаешь, зачем я пришел, — сказал Мирза, решив сразу приступить к делу. Парзилат бросила топор и уставилась на него.

— В общем, чтобы тебе не нужно было самой рубить дрова, выходи замуж. — И добавил: — Отец мой хочет сегодня жениться.

— Желаю ему счастья, — сказала Парзилат. Она слышала только начало этой истории, а бесславный конец еще не дошел до нее.

— Так ты согласна?

Парзилат в этот момент взвесила все; Мирза ей приглянулся еще год назад, когда она увидела его в правлении колхоза, он менял там электропроводку. Мысль о том, что Мирза пришел сватать ее за отца, ей и в голову не пришла. Она подумала, что отец и сын хотят сыграть в один день две свадьбы, чтобы меньше было хлопот и затрат.

Правда, у них в семье много детей. Но если в дом придут сразу две женщины, будет не так уж трудно.

— Тебя отец послал или сам? — придирчиво спросила она.

— Отец согласен, — ответил Мирза. Ему в свою очередь и в голову не пришло, что Парзилат принимает его за жениха.

— Тогда и я согласна, — рассмеялась девушка. — Только ты говоришь — свадьба сегодня. А мои родители ушли на мельницу молоть муку. Вернутся только завтра.

— Ну так что ж, придется им узнать об этом завтра. Главное, чтобы ты была согласна. Так я понимаю? — сказал Мирза, которому во что бы то ни стало нужно было именно сегодня привести девушку в дом: ведь как раз на сегодня назначена свадьба коварной Асият.

Если бы Парзилат была менее обрадована предложением Мирзы, она бы заподозрила неладное. В самом деле, почему юноша не пришел к ней раньше, а лишь в день свадьбы? Но она была так ошарашена и так счастлива, что и не подумала об этом.

И как это случается с девушкой, которая долго была одна и вдруг узнала, что она нравится, даже, может быть, любима, она преобразилась на глазах. Движения ее, еще полчаса назад отрывистые, по-мальчишески резкие, мягко округлились, а походка стала плавной. Она улыбнулась Мирзе, и улыбка эта, сияющая, ласковая, обдала его теплом. И обаяние ее женственности уже коснулось его и завладело им, хотя он и не понимал этого. Но тут же в его сознании рядом с ней возник его стареющий отец, и он содрогнулся.

Парзилат между тем, ничего не подозревая, спустилась с лестницы и встала возле него. Положение и красивый наряд невесты обязывали ее держаться с достоинством, и парень почувствовал робость перед этой вмиг похорошевшей девушкой.

Так в один час Парзилат — Синее утро стала невестой.

Когда они вошли в ворота дома Хапиза, навстречу им бросились все шестеро братьев Мирзы. Старшие Гамид и Наби молча, испытующе смерили взглядом невесту с головы до ног. А четверо младших, хлопая в ладоши, бросились к отцу.

— Дада, она пришла, — завопили они, — и какая нарядная!

Хапиз вышел вместе с женщинами-родственницами, которые тут же хлопотали по свадьбе.

— Ты хорошо все обдумала? Ведь у меня дети, — это были первые его слова.

— Что ж тут думать? Я знала, что мой будущий муж Мирза не одинокий плод, выросший в лесу на дереве, — ответила девушка.

— Да о чем ты, Парзилат? — вскрикнул Мирза. Что он намеревался сказать, она так и не узнала, потому что отец сделал сыну какой-то странный знак рукой и поспешил отвести его в сторону.

О чем они там шептались, она тоже не знала. Но через несколько минут Хапиз подвел к ней Мирзу, красного, как горный мак. Хапиз не зря слыл в ауле человеком умным. Он сразу понял, что к чему. Знал, какую нитку тянет за собой иголка: белую или черную. По тому, как девушка смотрела на его сына, как она сказала «мой муж Мирза», Хапиз сразу понял, что она не поняла Мирзу, когда он пришел сватать ее, и приняла юношу за своего жениха. И хотя Хапизу дважды за такой короткий срок пришлось потерять невесту, он был сейчас даже рад такому повороту дела. Потому что, увидев Парзилат, устыдился своего намерения: ведь она выглядела моложе даже его третьего сына.

«В конце концов, не все ли равно, кто из нас женится, — по-хозяйски рассудил он. — Главное, чтобы в доме была женская рука и угощение, приготовленное к свадебному столу, не пропало». — И поэтому, отведя в угол сына, он строго повелел ему: «Женишься — и сегодня же!»

Так Парзилат — Синее утро стала хозяйкой в доме восьмерых мужчин.

Парзилат еще в девушках много слышала об этой семье. Говорили, что Хапиз на плотницкой работе зарабатывает большие деньги, а вот дети его бегают как оборвыши. Не то чтобы Хапиз был жаден. А просто где мужчине управиться с детьми и хозяйством? Сам Хапиз по этому поводу говорил: «Одежду всегда можно залатать, а вот если придется чинить желудок, это уже гиблое дело». И потому он, нимало не заботясь об одежде, закупал и свозил в дом целые бараньи туши, варил враз полный котел мяса, а хинкал делал из целой мерки муки. «Когда я знаю, что в доме еды впрок и надо только протянуть руку, чтобы ее взять, вот тогда я спокоен, — любил рассказывать он. — Потому что желудок у ребенка должен быть полным. Если ребенок голоден, здесь воровство, и все…» Его неумытые оборванные мальчишки выделялись среди всех ребят аула своими пухлыми красными щеками, между которых тонули маленькие рты.

В доме этого плотника, мастера своего дела, был земляной пол, к тому же так плохо замазанный, что если бы в каждую впадину налить по кувшину воды, получилось бы с десяток озерков. И это при том, что во всех домах аула уже давно руками Хапиза были сделаны деревянные полы.

Хотя в доме были полки для посуды, на них нельзя было найти ни одной тарелки. Все они с сухой прилипшей к ним кашей или бобами валялись на полу. А одежда мальчишек, лоснящаяся жирными пятнами, — под нарами. Носки же от впитавшейся в них грязи и пота не сгибались и стояли как башмаки. Стены же были такими бурыми, что становилось непонятно, белили ли их когда-нибудь или же нарочно покрыли сажей.

Вот такое хозяйство досталось Парзилат — Синее утро.

Проснулась она, как всегда, с первым криком петуха. Мирза еще