М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - Михаил Иванов

снова был выбит из привычной колеи? Неожиданное нападение, угроза жизни, Смерть и неведомый спаситель – образы, эмоции, вопросы крутились безумным вихрем в голове! Совершенно измотанный этой круговертью, Ядгар в конце концов махнул рукой и отмёл всё разом, определив как непредсказуемые и принципиально не поддающиеся объяснению перипетии судьбы. И он скоро пришёл в себя, однако вопросы касательно неведомой спасительной силы некоторое время всё же не давали ему спокойно спать по ночам.

Возможно, вопросы так бы и остались всего лишь вопросами – загадками без ответа, какими, если вдуматься, кишит наша жизнь, коль скоро подобное происшествие, когда Ядгар оказался на пороге неминуемой гибели, не случилось быещё раз. А затем, спустя какое-то время, ещё. Стечения обстоятельств, непредсказуемые случайности – события разные по форме, но по сути неизменно стремящиеся к трагическому финалу,настигали юношу снова и снова, заставляя думать о преследующем его роке. Сам Ядгар давно бы уже смирился с судьбой и сдался, безропотно позволив Смерти коснуться его, но каждый раз, в самый последний момент, когда, казалось, ничто уже не могло остановить приблизившуюся на расстояние выдоха туманную фигуру, вспыхивал свет, и взмахами золотых крыльев удивительное существо, получеловек-полуптица, рассеивало тьму и прогоняло сборщика душ…

Кто может знать тот срок, в который Смерть явится за ним? Ядгар тоже не ведал этого – кто он такой, чтобы предсказывать извороты судьбы? – однако в нём росла уверенность: когда бы не коснулось его дыхание лишённой формы и цвета пустоты, задувающее огонёк жизни, чудесная птица (или всё-таки человек?) всегда окажется рядом, чтобы не дать погаснуть этому огню! Зачем? Это был тот самый вопрос, ответ на который полностью находился за гранью понимания Ядгара. Более того, само намерение выяснить причину, вследствие которой златокрылая птица с таким упорством – и неизменным успехом! – спасает его, ничем не примечательную личность, от Смерти, пугала юношу, заставляя думать о чём-нибудь другом. Например, о самой птице.

Ядгара удивляла сила крылатого существа и поражала лёгкость, с которой то изгонялосаму Смерть. Ему довелось не единожды восхититься ослепительным сиянием огромных золотых крыльев, пару раз повезло увидеть чистое, без малейшего изъяна и даже без единой морщинки лицо, однако ни разу не слышал он голоса загадочного создания. Вновь и вновь Ядгар обещал себе, что уж в следующий-то раз не оплошает, успеет задать хотя бы один вопрос… но как появлялся таинственный защитник – без предупреждения, вдруг, не давая опомниться и сообразить, что к чему, так же и исчезал бесследно – совершенно не позволяя угадать оный миг. Словно боялся задержаться в этом мире, он проносился стремительным вихрем из ниоткуда в никуда, не оставляя ни слова, ни даже шанса это слово испросить… Однако кое-что всё же оставалось у Ядгара после каждой внезапной, как удар молнии, встречи: ощущение чуда! И образ в памяти: обрамлённый сияющим венцом золотых крыльев лик. И простор для фантазий…

Время бежало стремительным горным ручьём, Юноша взрослел, превращаясь в мужчину, крепли его характер и ум, и вопросы, которые в прошлом пугали, ныне воспринимались как вызов. Одна беда – то, из чего Ядгар пытался извлечь ответы (и по сути, всё, что он имел), представляло собой лишь набор никак не связанных друг с другом происшествий, а тот сумбурный калейдоскоп предположений, догадок и откровенно фантастических измышлений, что рождался на столь скудной почве раньше, совершенно не устраивал теперь. Ядгару мало было сознания того, что некто хранит его от смерти, – ему требовалась полная ясность, понимание истинной причины того, что происходит!

Он пробовал искать свидетелей или таких же, как он, хранимых от смерти загадочным существом людей, но был высмеян неоднократно. Превратиться в посмешище, прослыв слабоумным, совершенно не входило в планы Ядгара, и, поразмыслив, молодой человек решил, что лучше всего будет начать с выяснения природы крылатого существа: что оно такое и где обитает?

Вспоминая каждую встречу, Ядгар составил подробное описание своего загадочного спасителя, затем нанял рисовальщика и мучал до тех пор, пока тот максимально точно не изобразил на бумаге зримый облик, ранее описанный лишь словами. После этого Ядгар принялся осторожно расспрашивать познавших многие науки уважаемых мудрецов, прославленных сказителей, чтохранят душу простого народа, и даже бродячих сказочников, развлекающих за кусок лепёшки толпу в базарный день. Он читал книги, в которых говорилось о созданиях, населяющих все три мира. Он разыскивал редкие манускрипты, в тайных символах и иносказательных иллюстрациях которых было поведано то, что недоступно восприятию обычного человека. Ядгар узнал много удивительных вещей, но о златокрылом существе, изгоняющем Смерть, не узнал ничего.

В один из дней, который, как и многие прежде, не принёс ему и самой малости из того, чего он добивался, опечаленный, Ядгар сидел на камне у пересечения трёх дорог, где с некоторых пор любил проводить время в уединённых размышлениях. И вот, будто бы музыка послышалась ему – такая тихая, что не разобрать, наяву ли она звучит или всего лишь мерещится. Простенькая мелодия повторялась по кругу, становилась навязчивее, визгливее и громче, пока окончательно не вывела Ядгара из его тоскливого забытья. Тогда он, наконец-то, сообразил, что это скрипят колёса повозки. И действительно, запряжённая мулом странная колымага неспешно приближалась к перекрёстку: целиком накрытая одним огромным, сшитым из отдельных случайных кусков покрывалом, она напоминала гору с несколькими вершинами, неровными склонами и выступающими из склонов уступами. Крайне заинтригованный, Ядгар забыл на время о своей печали.

Между тем колымага доскрипела до распутья и остановилась. Возница, смуглый худой старик ввысокой шапке, спросил у Ядгара дорогу, а затем, приметив взгляд, с которым тот посматривал на повозку, усмехнулся: «Я вижу, любопытство терзает тебя, но ты не решаешься спросить…» Молодой человек не успел ничего сказать в ответ, как старик сорвал с телеги накидку.

Ядгар был тут же оглушён разразившимся как по команде безумием звуков: гора оказалась нагромождением птичьих клеток, и сотни пернатых трещали, свистели и вопили в них на все лады! Кого здесь только не было! Птицы всех размеров, расцветок и способов выражать свои чувства радовались дневному свету и чистому воздуху, начиная от серых невзрачных пичуг-невидимок, скрывающихся всю жизнь в густых зарослях, но славящихся красотой и замысловатостью своих песен, до созданий с таким ярким оперением, что оно резало глаза, будто ты смотрел на огонь, и голосом отвратительным, как визг старой кошки, которой отдавили хвост!

Раскрыв рот, Ядгар пялился на этот невероятный птичий балаган. И лишь когда крайнее изумление, превратившее его в бездвижный и бездыханный столб, ослабило хватку, Ядгара как молнией пронзило: разве не тот знает