Юлий Цезарь. Политическая биография - Алексей Егоров

Отношение к Саллюстию в историографии неоднозначно. Очень многие ученые пытаются не обращать внимание на образ коррупционера. Его высоко ценят как историка и литератора, часто сравнивая даже с Фукидидом или Ксенофонтом. Блестящая композиция сочинения, стройная теория исторического развития Рима от эпохи царей до расцвета и упадка республики (Sail. Cat., 1–4; Iug., 1–5), прекрасный стиль и несомненный писательский талант, психологические характеристики и яркие образы, знаменитая «краткость Саллюстия» (Sallustiana brevitas) делают его крупнейшим представителем жанра.

Хотя жизнь Саллюстия скорее похожа на жизнь представителей круга Антония, стремившихся получить максимум от своей победы, его взгляды отражают позицию «неоконсерваторов», а сетования на всеобщую коррупцию, честолюбие и продажность (ambitio et avaritia) выглядят довольно необычно на фоне его собственной деятельности. Пороки, на которые сетует автор и которые часто воспринимались как плод откровения выдающегося мыслителя[78], были в полной мере свойственны ему самому.

Саллюстий ненавидит правящую сулланскую и постсулланскую знать и дает ей очень точные и беспощадные характеристики. Злоупотребления властью, жестокость, насилие, коррупция, некомпетентность, роскошь, корыстолюбие таковы общие характеристики нобилитета у Саллюстия. Именно это стало причиной военных поражений, развала армии, обострения социальных противоречий, политической борьбы и, наконец, привело к глобальным угрозам типа заговора Каталины, в котором автор видит еще одно уродливое порождение аристократического правления (Sail. Cat., 12; 16–18; 20; Iug., 15–16; 31; 41; Hist. Or. Lep.). Саллюстия часто считают демократом и популяром, и, действительно, на его страницах можно найти сочувственные нотки по отношению к обездоленным и задавленным произволом знати народным массам. Тем не менее народ вполне «достоин» своих правителей, неспособен к управлению и стремится лишь к грабежам и стихийным бунтам, а его лидеры, популяры, столь же эгоистичны, как и их противники, и борются только за собственную власть (Sail. Cat., 37–39; Iug., 40).

Произведения Саллюстия полны пессимизма, положительное начало он видит лишь в отдельных политических лидерах. Характеристикам главных антигероев, представителей нобилитета, таких как Катилина, Пизон или Эмилий Скавр, противостоят положительные герои, среди которых оказываются Цезарь (Sail. Cat., 54), Марий, Меммий (Iug., 30), равно как и Метелл Нумидийский (Iug., 43), Катон (Cat., 54) и даже Сулла (Iug., 95). Впрочем, позитивная характеристика Суллы относится только к «Югуртинской войне», авторское суждение в «Заговоре Катилины» звучит уже гораздо более сурово (Sail. Cat., 11), а в «Истории», в речах Лепида и Лициния Макра (Sail. Hist. Or. Lep.; Or. Mac), даны совершенно уничтожающие характеристики диктатора и созданного им режима.

Тем не менее в больших произведениях Саллюстия нет позитивной программы, а положительные герои (Марий, Цезарь или Катон) не способны избавить государство от застарелых зол. Позитивная программа содержится в Письмах к Цезарю, принадлежность которых, строго говоря, находится под вопросом.

Во втором, более раннем письме Саллюстий пишет о рабстве, разобщенности и развращенности народа (Ер., II, 5, 8) и резко критикует нобилитет и его лидеров, включая Катона (Ibid., 9–11), призывая Цезаря «упрочить и укрепить государство» (Ibid., 4–7). Конкретных предложений не так много, главное из них — это чуть завуалированный призыв свергнуть правящую помпеянскую клику. Предложенные Саллюстием реформы, в целом, находятся в русле преобразований Цезаря. Автор приветствует программу расширения гражданства и, ссылаясь на пример Ливия Друза, призывает как можно скорее интегрировать новых граждан в политическую систему Рима (Ibid., II, 6–8). Достаточно радикально звучат предложения о выборе судей из всего I класса (Sail. Epist, И, 11, 5), увеличении числа сенаторов и даже — о введении в сенате тайного голосования (Ibid., II, 11, 5). Это был вполне конструктивный план, в конечном счете выполненный Цезарем.

Первое (более позднее) письмо было написано в 46 г. после победы. В нем содержится призыв к милосердию к побежденным и восхваление политики милосердия (Sail. Ер., I, 4–5). Предлагаются и конкретные реформы: ликвидация ростовщичества (I, 5), усиление обороны Италии и провинций (I, 8, 4) и жесткий контроль за нравами (I, 6, 4). Антикоррупционные требования и требования наведения общего порядка соответствовали политике Цезаря, достаточно естественными были требования ликвидации сильного дисбаланса в имущественном неравенстве. Слабой стороной проекта Саллюстия была, вероятно, экономическая программа, когда автор требовал не только уравнения собственности, но и свертывания денежных отношений, что противоречило курсу диктатора на экономическое развитие. Саллюстий парадоксальным образом пытался соединить практику Цезаря и реформы Суллы, что вызывало опасения, что правление цезарианцев превратится в правление Суллы «наоборот». Эти настроения были свойственны определенной части окружения Цезаря и, быть может, именно поэтому Цезарь по возможности отстранит эти круги от власти.

Программа Саллюстия соединила в себе настроения различных кругов цезарианской элиты. Приветствуя многие реформы Цезаря, он пытался внести определенные коррективы, с одной стороны, в духе старшего поколения консерваторов и новых «неоконсервативных» сил, с другой — выражая интересы тех, кто особенно решительно требовал плодов от своей победы. В известной мере, это были реформы Суллы «наоборот», когда наследие диктатора пытались ликвидировать его же методами. Как мы уже видели, Цезарь пошел в другом направлении[79].