Юлий Цезарь. Политическая биография - Алексей Егоров

Рост роли личности и особенности событий I века до н.э. вызвали появление новых жанров, мемуаров, биографии и автобиографии. Мемуары писали многие видные политики того времени: М. Эмилий Скавр, Кв. Лутаций Катул (консул 102 г.), П. Рутилий Руф и Сулла. Скавр написал собственную биографию в 3 книгах, Катул оставил сочинение «О консульстве и делах своих», где описал события Кимврской войны. Рутилий Руф составил автобиографию в 5 книгах и написал историческую монографию на греческом языке, видимо, начав с событий II века. К сожалению, все эти труды известны по небольшим фрагментам, чаще всего приведенным не историками, а филологами и грамматиками. То же самое можно сказать о мемуарах Суллы, огромном труде в 22 книгах, который диктатор завершил всего за несколько дней до своей смерти. Мемуары были посвящены Л. Лицинию Лукуллу и изданы вольноотпущенником Суллы Корнелием Эпикадом (Plut. Sulla, 38). Сочинением много пользовался Плутарх. Судя по всему, это была апология действий диктатора с явным акцентом на внешних победах (более трети сочинения Плутарха посвящено Митридатовой войне — Plut. Sulla, 11–23) и меньшим вниманием к Союзнической (Plut. Sulla, 6) и даже гражданской войнам (Ibid., 27–30). Излишне утверждать, что Сулла возлагает на противника всю вину за развязывание гражданской войны и братоубийственной смуты, а его собственные жестокости объясняются ответом на действия марианцев. Впрочем, эти мысли диктатора можно восстановить лишь с определенной степенью вероятности.

Вершиной мемуарного жанра стали два сочинения самого Цезаря, «Записки о галльской войне» в 7 книгах (восьмая была написана Авлом Гирцием) и «Записки о гражданской войне» в 3 книгах. «Галльские войны» представляют собой последовательное погодное изложение кампаний и заканчиваются подавлением восстания Верцингеторикса (52 г.). О событиях 51–50 гг. писал уже Гирций. В «Записках о гражданской войне» содержится рассказ о кампаниях 49 и 48 гг. до битвы при Фарсале, прибытия Цезаря в Египет и начала Александрийской войны.

О содержании мемуаров можно судить по предыдущим главам. Разумеется, существует огромная литература, посвященная детальному разбору содержания, степени достоверности информации, различным историческим и политическим аспектам произведения, цели написания мемуаров и всевозможным деталям описания тех или иных событий. Определенное внимание уделено и продолжателям Цезаря. Война в Египте и события 47 г. (война С Фарнаком, события в Испании и кампания в Иллирике) описаны в «Александрийской войне», кампания в Африке — в «Африканской войне», а последняя война в Испании — в «Испанской войне». Произведения написаны разными авторами, установить которых по-прежнему не удается.

Не имея возможности подробного анализа сочинений Цезаря, остановимся на нескольких основных вопросах: цель написания, степень достоверности и общая политическая тенденция. Соблазн опровергнуть общую картину или хотя бы какие-либо отдельные детали, показать недостоверность, искажения или умолчания в сообщениях знаменитого полководца, найти в них «большую» или, по крайней мере «малую» ложь всегда был необычайно велик и то, что это, по большому счету, не удалось, можно со всей определенностью считать свидетельством достоверности «Записок». Уровень гиперкритического отношения к Цезарю всегда был выше среднего уровня гиперкритики по отношению к любому античному автору, а сопоставления с материалом других авторов, как правило, свидетельствует в пользу Цезаря. Ни «большой», ни «малой» лжи в «Комментариях» не могло быть и по другой причине — желающих их обнаружить было слишком много.

Исследователи часто указывают на то, что оба сочинения имели своей целью самооправдание: в «Галльской войне» это было оправдание римской агрессии, а в «Гражданской» — стремление снять с себя ответственность за развязывание и ведение междоусобной брани. Как ставит вопрос Дж. Коллинз, нам интересно знать, что хотел оправдать Цезарь, и какими методами он для этого пользовался? Как полагают многие ученые, римское массовое сознание вовсе не требовало оправдания внешней войны в случае ее успеха, и практически все политические процессы были связаны с поражениями. Даже элементарное стремление военачальника к войне и обогащению считалось вполне естественным при условии, что оно не ведет к потерям и неудачам. Так, Лукулл подвергался очень жесткой критике за начало войны с Тиграном без какой-либо санкции правительства, но он никогда не был объектом судебного преследования, а уличить полководца в незаконном присвоении материальных ценностей также оказалось необычайно сложно. Цезарь не скрывает своих неудач: он подробно пишет как о собственных трудностях (поражения при Герговии и Диррахии, первоначальные неудачи под Илердой и т.п.), так и о неудачах своих легатов (гибель когорт Сабина и Котты в северной Галлии, разгром Куриона в Африке, поражение Домиция Кальвина в Азии в 47 г., мятеж 47 г. в Испании). Вместе с тем, автор четко осознает, что успехи явно перекрывают поражения, и ни один серьезный военный специалист не сможет упрекнуть его в некомпетентности. В основу мемуаров легли официальные отчеты, а здесь искажение событий было бы попросту противозаконным. В известной мере, Цезарь попытался встать выше обыденного милитаристско-имперского сознания, оправдывающего любую войну в случае ее успеха.

Реально существовавшая галльская угроза и еще более опасное нарастание угрозы со стороны германцев и более остальных племенных союзов (белый, венеты, гельветы) по отношению как к Галлии, так и к Риму обрисованы Цезарем вполне определенно (Caes. В. С., I, 3, 4, 5, 6, 7; II, 31, 33; II, I; IV, I, 3, 16; VII, 1, 2, 5). Другая мысль, также выступающая с достаточной ясностью, — это мысль о том, что в Галлии существовали значительные силы, поддержавшие завоевание, а Рим всегда ставил в качестве одной из важнейших задач защиту своих союзников. Впрочем, Цезарь не пытается преувеличивать значение этого фактора он является римским полководцем, действующим в интересах Рима, а его политика милосердия по отношению к галлам — это нормальный способ поведения по отношению к побежденным, вполне соответствующий интересам римской политики. Не против Рима, а вместе с Римом — таков единственно перспективный путь любого народа, а вчерашний враг может стать завтрашним другом (B.G., I, 17; 28; 30, 31; 33; IV, 6; VI, II, 13, 23, 24; VII, I). В «Записках» есть еще одна тема — главным героем произведения становится римская армия с ее мужеством, профессионализмом, железной дисциплиной и высокой воинской этикой. Цезарь любил свою армию, стремился воздать дань ее достоинствам и показать необходимость такой армии для Рима.

В гражданской войне все было по-иному. С точки зрения любого римлянина война между гражданами была позорна и порочна, а любая пролитая кровь римских солдат становилась тягчайшим преступлением. Цезарь, вне всякого сомнения, стремился доказать, что войну начал противник (B.C., I, 1–6) и, вместе с тем, продемонстрировать свое полное превосходство над помпеянцами, показав их жестокость (B.C., I, 75; II, 18, 44; III, 8, 14, 19, 28, 31–33, 71), трусость и слабость (B.C., I, 12–15, 17–22, 24, 30, 76, 84; II, 44; III, 29, 37, 98). Писатель делает акцент на бескровности войны, и именно политика dementia становится центральной идеей произведения. По справедливому замечанию Дж. Коллинза, Цезарь действительно хотел показать свое дело как дело мира (B.C., I, 5, 5), поддерживаемое большинством населения Италии и провинций. Он описывает эту поддержку, не пренебрегая даже мельчайшими деталями. Италийские муниципии, испанские общины, племена Испании и Африки, греческие полисы, азиатские и сирийские народы — все они, в конечном счете, принимают сторону Цезаря, которому противостоит лишь кучка властолюбивых олигархов.