Зовем вас к надежде - Йоханнес Марио Зиммель

Грин. Вы знаете мистера Брэнксома лично?

Лассаль. Разумеется! Мы друзья. Месье Брэнксом уже много раз бывал в Марселе. Он сотрудничает с нами. В конце концов, ведь это он основал службу по наркотикам, не так ли?

Грин. Считаете ли вы возможным, что, как утверждали советские агенты, мистер Брэнксом является боссом «французской схемы»?

Лассаль. Исключено! Я готов ручаться головой за безупречность мистера Брэнксома!

Грин. Могло ли это, таким образом, быть направленной попыткой оклеветать мистера Брэнксома?

Лассаль. Вполне возможно. И даже наиболее вероятно.

Грин. Кто мог бы быть заинтересован в этом?

Лассаль. Я не могу ответить на этот вопрос.

Грин. Вы можете представить себе политические мотивы? Ведь именно советские агенты выдвинули это утверждение?

Лассаль. Я не хотел бы говорить на эту тему.

Грин. У нас на связи наша студия в Вашингтоне. Там ждет официальный представитель советского посольства мистер Игорь Фадин.

На мониторах и телеэкранах появилось лицо представителя советского посольства в Вашингтоне на фоне пустой стены.

Грин. Добрый вечер, мистер Фадин.

Фадин. Добрый вечер.

Грин. Мистер Фадин, вы можете подтвердить, что профессор Линдхаут вступал в Вене в контакт с кем-то, кто передал ему фотографии, на которых изображен мистер Брэнксом? И что в советском посольстве в Вене профессору Линдхауту дали прослушать пленки с перехваченными телефонными разговорами, на которых был слышен голос мистера Брэнксома?

Фадин. Без комментариев.

Грин. Находятся ли фотографии или пленки, о которых здесь идет речь, в советском посольстве в Вашингтоне?

Фадин. Без комментариев.

Грин. Главный инспектор Лонжи, вы только что слышали официального представителя советского посольства в Вашингтоне. При этих обстоятельствах вы можете поддержать какое-либо обвинение против мистера Брэнксома?

Лонжи. Нет.

Грин. Итак, мы по-прежнему не знаем, кто является боссом «французской схемы»?

Лонжи. Мы… понятия не имеем.

Спикер палаты представителей. Мистер Брэнксом, палата представителей уполномочила меня — на тот случай, если обвинения против вас, как и ожидалось, окажутся совершенно нелепыми, — сообщить вам следующее (встает): за ваши заслуги в борьбе против зависимости от наркотиков и вашу неустанную деятельность палата представителей вручит вам, как только мы снова будем в Вашингтоне, «Президентский орден свободы» — высшую награду, которой только может быть удостоен американский гражданин! Далее я уполномочен сообщить вам, что палата представителей с этого момента будет предоставлять вашей службе по наркотикам все средства, которые вы считаете необходимыми. Вы пользуетесь нашей полной поддержкой — и доверием всей нашей огромной страны! (подходит к Брэнксому и крепко пожимает ему руку).

Брэнксом (растроганно, со слезами на глазах). Дамы и господа, граждане Америки, от всего сердца благодарю всех вас. Эта благодарность не в последнюю очередь относится к вам, господин президент. Сейчас вы поймете, почему я, с одной стороны, настоял на том, чтобы появиться в телевизионной передаче «От побережья к побережью» и почему я, с другой стороны, попросил сначала выслушать всех присутствующих. Полагаю, что теперь мне больше не нужно защищаться. Я обещаю до самой смерти всеми своими силами продолжать свою деятельность против заразы зависимости от наркотиков. Моим важнейшим союзником в этой борьбе был и всегда будет мой друг, гениальный ученый профессор Адриан Линдхаут. (Подходит к Линдхауту, пожимает ему руку и хлопает его по плечу. Линдхаут отрешенно смотрит на него и опускает голову.). Мой старый добрый друг был введен в заблуждение бессовестными преступниками. Перед лицом достойной подражания позиции, которую занял господин советский посол в Вашингтоне, могу только предполагать, что вся акция была предпринята боссом «французской схемы». Он передал в руки каких-то агентов Советского Союза самым подлым образом сфабрикованный обвинительный материал, причем наверняка зная, что нападение на меня могло быть сравнимо с политическим ущербом для наших отношений с великим Советским Союзом. Могло бы быть, говорю я, потому что мудрость господина советского посла не дала свершиться этой чудовищной несправедливости! Я благодарю доктора Колланжа, я благодарю швейцарский фармацевтический концерн «Сана» и его президента господина Петера Гублера, я благодарю NBC, я благодарю моих сотрудников, я благодарю миллионы американских граждан, которые продолжают оказывать мне свое доверие. Я никогда не обману их надежды. Само собой разумеется, я еще больше буду поддерживать моего друга профессора Линдхаута — теперь, когда располагаю соответствующими финансовыми средствами. Я глубоко потрясен тяжелым ударом, постигшим профессора Линдхаута. Надеюсь, что очень скоро удастся найти дочь этого выдающегося человека и ученого. Бог нам поможет, дорогой профессор, Бог поможет… (Брэнксом больше не в силах говорить, он смахивает слезу. Спикер палаты представителей и представитель Белого дома бережно доводят его до места).

Чарльз Дамби споткнулся, потерял равновесие и упал. Он вскрикнул от боли, так как, падая, оцарапал себе лицо и руки. Измученный работой, пятидесятипятилетний Дамби выглядел на все семьдесят. На нем были полотняные штаны, сандалии и старая, изношенная рубашка. 19 августа 1971 года в 6 часов 03 минуты еще стояла приятная прохлада и было абсолютно тихо.

Дамби всю жизнь проработал на ферме «Пеннбрук-фарм». Для него не составляло труда рано вставать: он засыпал сразу и спал крепко, и вообще был человеком очень простого нрава. Владельцы «Пеннбрук-фарм», добродушные люди, предоставили ему небольшой домик рядом с основным зданием, где он мог вести совершенно независимый образ жизни. Чарльз Дамби был честным человеком, добросовестным и богобоязненным. По воскресеньям он пел в церковном хоре. У него был необыкновенно красивый голос — и ни одного живого родственника на свете.

Реки в штате Кентукки текут самыми своеобразными, извилистыми линиями. Они то и дело меняют направление, образуя петли, дуги, а во многих местах текут почти в обратном направлении. Так ведут себя Кентуки, река Элкхорн Грик, Стонер Грик, большие реки и маленькие ручьи, впадающие в них. Очень занятно наблюдать все это с воздуха.

Совсем у истока Стонер Грик, рядом с дорогой Стоуни-роуд, юго-западнее городка, в ностальгическом приливе названного выходцами из Франции Парижем, и неподалеку от еще меньшего городка Аустерлица лежала ферма «Пеннбрук-фарм» с ее строениями и амбарами, хлевами и полями. Чарльз Дамби шел вдоль берега ручья, когда внезапно обо что-то споткнулся и упал. Севернее находился провинциальный город Винчестер, откуда трехполосная автострада вела в Лексингтон, сердце Пырейной области.