Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917 - Альфред Нокс

Беляев упомянул, как он подчеркнул, перед императором то, какой удачей для Англии стало обладать такими людьми, как Лайтон, «профессор Кембриджского университета, который занимается только своим делом и никогда не лезет в политику». Генерал вздохнул.

Узость мышления бедного Беляева, который принципиально выступает против любых рекомендаций, если они не исходят от официальных лиц, нейтрализует всю его энергию и честность. Его глупость делает все безнадежным. Что будет, я не знаю.

Понедельник, 5 марта 1917 г. Петроград

В субботу утром мне позвонил Диаманди (румынский посол) и попросил о встрече. Я поехал к нему в три часа пополудни. Мне жаль этого человека, настоящего джентльмена, честного патриота. Он очень остро переживает свое положение, так как на своем посту ему пришлось служить инструментом по втягиванию его страны в войну, которая складывается для нее просто катастрофически. В то же время вступление Румынии в войну ничего не дало и Антанте, кроме дополнительных проблем.

Посол говорил со мной полтора часа. Сначала он указал, что Румыния оказалась предоставлена собственной судьбе. Против нее сосредоточено до 42 дивизий противника, а наступление из Салоник, как и обещал Серайль, оказалось лишь демонстрацией. Далее он остановился на том, что среди русских солдат отсутствует дисциплина, они замечены в кражах и насилии. По его словам, русские обещали передать румынам 200 тыс. комплектов обмундирования, которые были отправлены из Москвы еще в сентябре, однако до сих пор всего примерно 20 тыс. комплектов дошло до Румынии. Остальное либо украли по дороге, либо просто разгрузили на обочину прямо в снег.

Я немного разъяснил точку зрения русских по данному вопросу, и мой собеседник согласился, что обе стороны могут ошибаться.

Затем он коснулся политических вопросов, сделав акцент на заявлении о том, что Константинополь должен быть передан России, и на том эффекте, что оказывает на нейтральные страны факт русского отступления все дальше и дальше по Дунаю, отдаляющего достижение данной цели.

По его словам, в Румынии запасов продовольствия хватит только до апреля. Русские жили за счет его страны. Новый урожай будет собран только в августе. Уход с нижнего течения Дуная был фатальной ошибкой, еще большей катастрофой, чем даже эвакуация Будапешта. Единственным путем к спасению является отвоевание этой водной артерии.

Я ответил, что уже слишком поздно, что скоро на реке начнется половодье. И в любом случае русские войска, не имеющие достаточного количества обуви, были просто не в состоянии провести наступление такого масштаба.

Среда, 7 марта 1917 г. Петроград

В 21.45 встречался с Беляевым, которого нашел в очень угнетенном состоянии. Он заявил, что сделает все возможное, чтобы ускорить доставку грузов из порта Романов, и умолял меня не доводить до прекращения туда поставок материалов из Англии. Он чувствовал, что в его борьбе за порядок все ополчились против него, но, будучи министром, он все равно должен продолжать выполнять свой долг.

Разлад на железных дорогах вызван прежде всего нехваткой двигателей, однако он еще больше усугубляется суровым климатом. Беляев обвинил Министерство путей сообщения в том, что оно предлагает слишком низкую цену за новые двигатели, а также за ремонт старых. Несмотря на то что было затрачено 150 тыс. рублей на закупку в Америке негодных двигателей, он, Балуев, в 1916 г. столкнулся с большими сложностями, когда предложил поднять цены на закупку двигателей российского производства с 57 до 77 тыс. рублей. Все заводы были частными, и из-за низкой предлагаемой цены они, естественно, отказались от производства и ремонта двигателей, занявшись вместо этого более выгодными работами.

Беляев заявил также, что в так называемой «мобилизации промышленности» в 1915 г. многие мелкие заводы приняли государственные заказы с целью получить рабочих и топливо, но никто из них так ничего и не сделал по этим заказам в течение оговоренного времени их выполнения. Все это время они использовали рабочих и предоставленное им в рамках государственных программ топливо для выполнения выгодных частных заказов.

Я вручил генералу Беляеву документ о производстве меди, где говорилось, что в настоящее время на различных станциях накопилось 3995 тонн меди, и указал, что производителям приходится трудно, когда их деньги на неопределенное время заморожены в слитки меди. Генерал ответил, что знает о никуда не годной работе Металлургического комитета.

Четверг, 8 марта 1917 г. Петроград

Встречался с начальником отдела военных сообщений генералом Всеволожским С.С. По его мнению, положение с железными дорогами будет улучшаться. Февраль и март всегда являются худшими месяцами, а в этом году снега было больше чем обычно и морозы стояли более суровые.

Я возражал, что нехватка качественного топлива была вызвана в первую очередь недостаточной работой шахт прошлым летом, а также упущениями в работе правительства, которое позволяет шахтерам покидать шахты на летний период, когда нужно добывать уголь для обеспечения работы транспорта зимой и по внутренним водным артериям доставлять его до мест назначения. Генерал ответил, что все пароходные компании являются частными, и для того, чтобы серьезно заниматься ими, потребуется новый отдел, который «может принести больше вреда, чем пользы».

Иными словами, правительство уклоняется от данной задачи. Они приходят в ужас от одной мысли о том, что это приблизит социализм!

В шесть часов вечера навестил Гучкова. По дороге мне пришлось проехать сквозь патрули казаков и полиции на Литейном, где начали бастовать рабочие, требующие еды.

По словам Гучкова, дезорганизация на транспорте нанесла русскому делу более чувствительный удар, чем любое другое бедствие войны, это хуже, чем даже поражения при Танненберге и в Галиции. Причинами являются глупость и бездействие нынешнего правительства, и его дальнейшее пребывание во власти сделает для России невозможным пережить четвертую военную зиму. Гучков уже заявлял главе французской делегации Думеру, что с таким правительством, как нынешнее, не следует рассчитывать на Россию в том, что она поможет нанести поражение Германии.

7 марта неожиданно стало известно, что многие железные дороги имеют запасы угля всего на два – пять дней работы.

Министры путей сообщения Рухлов и Трепов вели переговоры с владельцами запасов угля в течение года и семи месяцев, но так и не смогли прийти с ними к соглашению. Министерство полностью зависело от реквизиций, по которым, разумеется, получало уголь худшего качества. Использование такого топлива вело к износу двигателей.

Не было сделано попыток экономить уголь. Из-за дороговизны рабочей силы, которая нужна для добычи дров, уголь, даже добытый вне шахт, все равно остается самым дешевым топливом. Поэтому даже на Архангельской и Полесской линиях, которые целиком проходят через лесистую местность, работают на угольном топливе.

В течение недели железные дороги получили распоряжение не перевозить ничего, кроме угля. Эта «неделя» была продлена до 14 марта. За этот месяц с небольшим, согласно отчетам, в различные адреса отправлено более 3100 вагонов в день, однако Гучков сомневается в правдивости этих данных. Как он полагает, за весь отчетный период перевезено только примерно полмиллиона тонн.