Вместе с русской армией. Дневник военного атташе. 1914–1917 - Альфред Нокс

Они вернулись примерно через три четверти часа. Великий князь вышел, чтобы забрать свою машину, куда предполагалось поместить тело, оставив за собой дверь открытой. Юсупов удивился, что руки Распутина все еще не окоченели, поэтому он опустился перед телом на колени, чтобы послушать биение сердца. В этот момент старец открыл глаза и, назвав Юсупова убийцей, поднялся и, спотыкаясь, вышел в дверь. Заговорщики бросились за Распутиным в сад, где после беспорядочной стрельбы Пуришкевичу наконец удалось попасть Распутину в шею.

Вскоре пришел полицейский, которого удалось успокоить взяткой в 100 рублей и историей о том, что Юсупов застрелил собаку. После того как тот ушел, слуга Юсупова и дворник отволокли тело в дом. В этот момент у одного из участников заговора не выдержали нервы, и он на какое-то время вышел из себя, бросившись на тело и вцепившись в него ногтями, отчего весь покрылся кровью.

Мрачная история сама по себе, послужившая достойной прелюдией к гораздо более жутким событиям, последовавшим за ней!

После убийства тело завернули в диванное покрывало, связав предварительно руки и ноги, и рано утром 30-го числа на машине отвезли на Петровский мост, откуда сбросили в реку. Веревки развязались, и когда утром в воскресенье 31-го числа тело нашли, накрепко замороженные руки покойного оказались вытянуты вперед. 3 января тело было разморожено, помещено в гроб и доставлено в Царское Село, где посреди ночи состоялись похороны, на которых присутствовали сам император, императрица и великие княжны.

Все слои общества были удовлетворены этим событием. Незнакомые друг другу люди при встрече на улицах бурно поздравляли друг друга в типично русской манере. Когда начальник снабжения Северного фронта князь Туманов услышал новость, он приказал собрать офицеров и официально поздравил их.

Среда, 3 января 1917 г. Петроград

30-го числа в вечерних газетах появилось короткое сообщение о смерти Распутина, однако в воскресной прессе за 31-е число ничего об этом не говорилось, как будто любое упоминание о трагедии запрещено.

Говорили, что, узнав об убийстве, госпожа Вырубова срочно отправилась в Царское Село за защитой.

В Совете министров шли дебаты о том, следует ли предавать гласности сведения о том, что тело было найдено. Трепов и министр просвещения Игнатьев желали скрыть этот факт, однако Протопопов, несомненно выполняя чьи-то указания, передал эту информацию в прессу.

От императрицы во дворец Дмитрия Павловича позвонил адъютант, который потребовал, чтобы великий князь дал слово оставаться там до получения дальнейших указаний. Теперь великий князь и князь Юсупов оба находятся под арестом.

Вечером 6-го числа великого князя Дмитрия Павловича отослали в Персию, где он получил назначение в штаб генерала Баратова Н.Н., командира кавалерийского корпуса, действующего на севере страны. Князь Юсупов всего через несколько часов был отослан в свое поместье в Курской губернии.

К сожалению, император остается под влиянием реакционной части общества. Несмотря на настойчивые требования своих самых преданных советников, он отказывается вести более либеральную политику. Посол Великобритании сделал все, что было в его силах. После того как он связался с Форин офисом, посол получил разрешение общаться с императором под свою ответственность.

Во время личной встречи с царем 12 января сэр Джордж Бьюкенен высказывался хоть и тактично, но явно более резко, чем это осмелился бы сделать до него любой из послов при правителе миллионов жителей России. Он настойчиво убеждал императора изменить свою политику, пока еще не поздно, указывал на опасность голода, на волнения в столице. Император выслушал посла, едва ли вымолвив в ответ хоть одно слово, а один из русских министров, у которого была назначена аудиенция с царем сразу же после Бьюкенена, заметил, что тот был задумчив и рассеян.

9 января подали в отставку еще двое министров-либералов – премьер Трепов и министр просвещения граф Игнатьев. Основанием послужил тот факт, что они не желали продолжать работу в правительстве, где министром внутренних дел является Протопопов. Относительно малоизвестная личность князь Голицын, который несколько лет проработал на посту губернатора Архангельска и во время войны помогал императрице в ее благотворительной деятельности, получил портфель премьера.

Генерал Алексеев на несколько дней убыл из Ставки в отпуск, и, как говорили, он перед отъездом пересказал императору данные цензуры солдатских писем, в которых постоянно упоминались императрица и Распутин. Ходят слухи, что командующие фронтами предупредили его величество, что, если анархия внутри страны продолжится, солдаты не будут воевать.

Офицеры начали открыто обсуждать царскую семью даже в беседах с иностранцами в такой манере, в какой это было бы невозможно еще несколько недель назад. Генерал артиллерии, затронув вопрос о неслыханных случаях воровства из прибывающих транзитом через Архангельск британских магнето автомобилей и даже кожи с сидений, пожал плечами и заявил: «Что мы можем сделать? Здесь повсюду немцы. Даже царица и та немка!»[37]

Дума должна была собраться 25 января. По этому поводу сочли необходимым вызвать из Новгорода запасной гвардейский кавалерийский полк, задачей которого было содействовать поддержанию порядка. Многие офицеры подавали рапорта с просьбой лучше отправить их на фронт, чем подвергать риску действовать в Петрограде в защиту правительства. Единственными войсками в столице стояли запасные батальоны гвардии, а также несколько запасных линейных батальонов. В каждом из них было по 8—10 тыс. солдат, в большинстве случаев никогда не бывавших на фронте. Ими командовали либо солдаты-ветераны, получившие боевые ранения, которые рассматривали данную службу в качестве своего рода отпуска для восстановления после ранений вдали от тягот окопной жизни, либо юноши, только что закончившие военные училища.

Вызывало сомнение то, можно ли полагаться на этих офицеров и солдат в случае волнений в городе. Было понятно, что, если солдаты поведут себя неправильно, офицеры не будут иметь на них никакого влияния и контроля. Несколько недель ранее запасной батальон Московского полка отказался стрелять в забастовщиков, после чего пятеро офицеров были уволены со службы, а 15 солдат повешены[38].