Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Ур-Зиджалор! Они нас должны помнить. Гедимин! Помнишь Ур-Зиджалоров?

— Угу, — буркнул сармат. — Я пошёл грузить руду.

…Вепуат зашёл в ангар через десять минут, когда большая часть мешков уже была вытащена, заново обёрнута защитным полем и подготовлена для переноски. Скрежет гравия, треск и рявканье снаружи наконец стихли.

— Я волокушу привёз, — сказал Вепуат. — С ней удобнее. Сейчас затащу в жёлоб, а ты на неё опускай.

Гедимин хмыкнул, но промолчал. «Жёлоб» между посадочными платформами, и правда, был достаточно широк для волокуши. Сармат скинул на неё мешки и снова уплотнил поле — цепная реакция внутри не началась, но «светился» ирренций «ярко».

Они вытаскивали волокушу за ворота, когда Гедимин услышал гул подъёмника. Вепуат ускорил было шаг, но остановился — из шахты поднялся рослый чёрный силуэт.

— Работайте, — бросил Гварза, выходя из отсека. — Где их барахло?.. А, вот оно.

Айзек, обогнав его, заглянул в «караулку». Оттуда громко зашипело. Айзек, обойдя ангар, открыл вторую дверь, кивнул сам себе и оглянулся на шахту.

— Дасьен, матрасы — сюда. Одеяла — тоже.

— Жирно им будет, — буркнул угрюмый комендант. Под мышками он держал свёртки. За ним двое филков волокли уложенные друг на друга матрасы в кожухах из гзеша.

— Если что-то утащат…

— Наверх, живо! — прикрикнул на кого-то Гварза, бросив в отсек свёрнутую шкуру. — Будете здесь, пока вас не заберут. Нам вы не нужны, но мы и не убийцы. Сами можете бежать, если охота. Кого-то тронете, что-то утащите — вам же хуже.

Минуту спустя из отсека, настороженно оглядываясь, вышли пленные. Одежду им вернули — только все цацки куда-то исчезли, и кто-то срезал часть бахромы.

— Тот, кто навредит нам, первым нарушит клятву, — мрачно сказал Кьюсс. Он пытался одновременно смотреть на караульных-Сэта и на Гварзу, нависшего над ним, но тут заметил Гедимина и Вепуата — и нервно ощерился.

— С такой мощью кланяться карликам…

Вепуат посмотрел на «антенны» Райвига, по-прежнему оплетённые металлической лентой, и недовольно хмыкнул.

— А это так и останется? Это ведь неполезно…

— Твои дружки предлагали отрезать, — напомнил Гварза. — Ничего, не сдохнет. Ты письмо в Ларрат послал?

Вепуат кивнул.

— Пойдёт по цепочке, напрямую — слишком опасно. Так что… — он покосился на ангар, куда вошли пленные, и выразительно пожал плечами. — Их кормить-то будут? А купальня?

Филк с ведром воды заглянул в ангар, оставил ношу за дверью и быстро вышел.

— Сэта присмотрят, — отозвался Гварза. — Идите работать! Там что, ирренций? Без защиты⁈

— Поле, — Гедимин кивнул на белесый купол над волокушей. — Чего ещё-то⁈ Защита ещё в руде. А меня отвлекают на всё подряд.

— Хепри, зови Ансура, — велел Гварза. — И четверых в тяжёлой защите. Кет взялся за работу — это надо поощрить.

…Окаменевший ил на фракции разделился легко. Тормозил процесс только объём «разделителя» — больше половины мешка в бак не помещалось. Дробилка грохотала без перерыва, перемалывая то ил, то твёрдую породу из Сфена Лучей. Гедимин, перебирая образцы минералов, думал, как выделять из них ипрон и кеззий. «Может, вытрясти ирренций и переплавить? Или залить кислотой — пусть ипрон осядет?»

— Хранитель тебя чует, — сообщил Вепуат, отойдя в санпропускник. — То есть — не тебя, а весь этот ирренций. Ты вроде рядом, а не видно. Можешь ему показаться?

Гедимин хмыкнул, но всё же приподнял височную пластину. Кожу тут же обдало жаром так, что сармат покрылся испариной. Тепло ирренция было ровным, чуть более горячие волокна-щупальца ползали по рукам и загривку, заставляя ёжиться. Перед глазами вспыхивали искры — реактор пытался что-то сказать, но в слова оно не складывалось.

— Будут тебе твэлы, — буркнул Гедимин. — Только осторожнее. Не взорви тут всё.

«Надо цех как следует экранировать,» — думал он, глядя на вёдра с лиловым порошком. «Налепить керамики… Цемент у нас есть? Трудно считать ресурсы, когда их таскают все подряд…»

…Верхний люк он открыл своим ключом, поднявшись по запасной лестнице. Филки в верхнем отсеке играли во что-то местное — сармат слышал перестук камешков и короткие приглушённые возгласы. Сторожевую башню погасили; теперь всё плато освещал только ступенчатый «маяк».

«Ничего,» — Гедимин остановился поодаль, ожидая, что башенка будет накрыта темнотой или тучей пара. «Ничего и нико… Hasu!»

Башня «фонила». Поверхность каменных уступов шла мелкой рябью. Содержимое ёмкостей мисок и чаш мелко дрожало и быстро таяло. Съёжилась и втянулась в камень нитка бус. Гедимин схватился за сигма-сканер, но увидел только белую рябь.

«Завтра проверю. Такое инородное включение…» — додумать сармат не успел. Что-то многотонное легло на плечи, прижав его к земле. Гравий под ногами захрустел и просел. Вес на долю секунды уменьшился, и сармат сел на землю и криво ухмыльнулся.

— Ты здесь? Тебе вроде нравятся стройки. Станция почти готова… ну, по твоей части. Осталось кое-чего дождаться от Маккензи…

Что-то на долю секунды надавило на плечо и макушку. Сармат смигнул.

— В общем, спасибо. За руду… и всё остальное. Мы благодарны, ты не думай. А вот в знаках я не понимаю.

Он выразительно пожал плечами — и понял, что тяжести больше не ощущает. Башня всё «фонила», втягивая в себя то бусы, то чашку. Гедимин, следя за ней вполглаза, побрёл к шахте. «И вот как это всё соотносится с законами физики⁈»

1 день Воздуха, месяц Земли. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Сердце Пламени

Прямо над ухом взвыла аварийная сирена. Следом заклекотала «гражданская». Гедимин вскочил. Вой смолк, бульканье — тоже, но в ушах ещё звенело — и сквозь звон было слышно дребезжание верхней сигнализации.

— «Элидген», приём! — сармат поддел височную пластину и только потом открыл глаза. — Тревога?

Тёплое щупальце тронуло висок. «Чужаки наверху-у,» — сообщил хранитель — скорее с досадой, чем с раздражением.

Гедимин опустился на матрас.