По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири

Наконец, я встал и, сказав трем обитателям соседнего иглу, которые, как и мы, не могли уснуть, что мы можем постараться добраться до нашего последнего лагеря милях в тридцати к югу, распорядился запрягать упряжки и готовиться к отъезду. Мне казалось неразумным тратить время даром, без сна ворочаясь в наших иглу, в то время как погода вполне располагала к тому, чтобы продолжить путешествие.

Ни Хэнсону, ни эскимосам не пришлось повторять дважды. Вполне естественно, что теперь, когда наша работа была завершена, они хотели как можно скорее вернуться на землю, поэтому 7 апреля в 4 часа пополудни мы покинули наш лагерь у Северного полюса.

Хотя я совершенно четко понимал, что я покидаю, я не стал медлить и затягивать прощание с тем, что было целью всей моей жизни. Событие свершилось – группа людей оставила следы своего присутствия на доселе недостижимой вершине Земли, а теперь нас ждала работа на юге: от северного побережья Земли Гранта нас все еще отделяли 430 морских миль льдов, и, может быть, открытые полыньи. Я бросил один прощальный взгляд назад – и повернулся лицом к югу, к будущему.

Мы покинули полюс 7 апреля около 4 часов пополудни. Я попытался как можно точнее передать то радостное чувство, которое мы испытали, достигнув этой точки на краю земного шара, но как ни велико было наше ликование, я покидал полюс лишь с легким оттенком грусти, которую человек испытывает при мысли: «никогда больше не суждено мне этого увидеть».

Мы снова были в пути, на этот раз, к дому, и это согревало душу, но вместе с тем, нас не покидала тревога, ибо мы еще не знали, что ожидает нас впереди. Во время разработки плана экспедиции равное внимание уделялось как задаче достижения цели, так и мерам безопасности при возвращении. Экспедиция к Северному полюсу оказалась в чем-то сродни полету: как говорят сами воздухоплаватели, самые большие трудности связаны не с самим полетом, а с безопасностью приземления.

Не будем забывать, что и экспедиция 1905–1906 годов с наиболее серьезными опасностями столкнулась не по пути на север, а на полярном льду, возвращаясь назад от крайней северной отметки, ведь именно тогда ей пришлось схлестнуться с этой заклятой, полной опасностей «Великой полыньей», которая едва не погубила всех участников путешествия. Кроме того, мы всегда будем помнить, что даже после того, как «Великая полынья» была благополучно пройдена, мы, справившись со сложностями путями по неприветливому северу Гренландии и с трудом выбравшись на берег, оказались на волосок от голодной смерти.

Воспоминания о горьком опыте прошлой экспедиции все еще владели умами участников нашей маленькой партии, когда мы оставляли Северный полюс позади и, беру на себя смелость утверждать, что каждого мучил вопрос: а не ожидают ли нас и в этот раз подобные испытания? Да, нам удалось найти полюс, но суждено ли нам вернуться, чтобы поведать об воем открытии миру? Прежде чем выйти в путь, я в нескольких словах объяснил своим компаньонам суть нашего положения и дал им понять, что нам крайне важно достичь суши до того, как начнется очередной сизигийный прилив[64], а чтобы успеть, нам необходимо напрячь все силы. С этого момента нам следует оставлять позади милю за милей, двигаясь в быстром темпе с короткими перерывами на сон.

Мой план состоял в том, чтобы на обратном пути делать сдвоенные переходы, то есть, покрыв расстояние одного северного перехода, позавтракать и выпить чаю, сделать еще один переход, поспать несколько часов и снова двинуться в путь. В сущности, мы почти укладывались в график. Если быть точным, за три перехода по пути назад мы покрыли расстояние пяти переходов по пути на север. С каждым выигранным днем снижалась вероятность того, под действием сильных ветров и подвижек льда будет стерт с поверхности след, проложенный по пути на север. Довлея над нами, чуть выше 87-й параллели располагалась область около 47 миль в ширину, которая внушала мне серьезные опасения. Двенадцать часов сильного ветра любого направления, кроме северного, могли превратить этот район в море открытое. Поэтому я облегченно вздохнул только тогда, когда 87-я параллель осталась позади.

Следует, наверное, напомнить, что экспедиция 1905–1906 годов, хоть и начала свой путь на Северный полюс так же, как и эта, последняя, с северного побережья Земли Гранта, возвращалась все же другим маршрутом и достигла суши у побережья Гренландии. Это произошло потому, что сильные ветры отнесли льды, по которым мы продвигались на север, далеко на восток от нашего первоначального курса. На этот раз подобной напасти не случилось. На большей части пути след сохранился. Обновляемый нашими вспомогательными партиями, он был легко различим и на всем своем протяжении имел вполне приличное состояние. Кроме того, как для людей, так и для собак продуктов питания у нас было в достатке, а качество нашего снаряжения легко позволило бы нам поучаствовать в гонках, захоти мы этого.

К тому же, можно было не беспокоиться о поддержания у команды бодрости духа. Короче говоря, все благоприятствовало нам. Первые пять миль нашего обратного путешествия мы пролетели, как на крыльях. Затем мы подошли к узкой трещине, заполненной молодым льдом. Здесь можно было попробовать измерить глубину океана, ведь на полюсе из-за большой толщины льда мы не смогли этого сделать.

Нам удалось пробить лед и опустить лот в воду. Так и не достигнув дна, прибор показал 1500 саженей. Когда эскимосы выбирали лот, проволока оторвалась и вместе с грузилом пошла ко дну. С потерей грузила и проволоки вал для ее наматывания стал ненужным, и мы выбросили его, тем облегчив нарты Укеа на 18 фунтов. До первого лагеря, который располагался на 89°25' северной широты, мы добрались довольно быстро, и переход показался бы мне легким и приятным, если бы мои глаза, натруженные во время проведения на слепящем снегу широтных наблюдений, не давали о себе знать.

После нескольких часов сна мы с эскимосами снова поспешили в путь на собаках qui vive[65].

Начиная с этой стоянки, я начал применять систему, которая использовалась на протяжении всего обратного пути – кормить собак в соответствии с пройденным ими расстоянием, то есть за двойной перегон они получали двойную порцию пищи. У меня была такая возможность за счет ресурса питания, которым были сами собаки и который я мог бы использовать в случае серьезной задержки из-за открытой воды.

На следующей стоянке мы сварили чай и пообедали в наших иглу, давая в это время собакам отдохнуть, и снова пустились в путь. Погода пока держалась прекрасная, хотя явно наметились признаки приближающихся изменений. В своем стремлении добраться до следующей оборудованной стоянки, нам пришлось напрячь все свои силы; когда же цель была достигнута, мы, наскоро поужинав, завалились спать. Не ожидай нас впереди готовые принять людей иглу, кто знает, смогли ли бы мы успешно преодолеть лежавший перед нами участок пути.