Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов - Ариадна Эфрон

Вообще же жизнь течет более или менее мирно, но как-то чересчур быстро: дни пролетают — только шумоток стоит, и всё к зиме ближе. Котишка растет и уже глядит: пока что мир для него серый, пушистый и пахнет молоком. Мама круглыми сутками моет его и стирает, и почти не вылезает из семейной картонки.

Перечитываю «Мастера»[1181] ввиду отсутствия адресата, и, пожалуй, впечатление еще сильнее, чем при первом чтении. — Интересно, куда девался архив Крученых[1182] после его смерти? Там ведь были письма МЦ к Борису Леонидовичу, украденные им, да и еще, вероятно, немало он у мамы перетаскал… (У моей, имею в виду!).

Целую, будьте благополучны, привет родителям!

Получила письмо от Александры Захаровны. — К. Н. собирается в 15-х числах августа

Милая Анечка, увы, не знаю, успеет ли дойти это письмишко до четверга — она попадает на нашей почте в два пресловутых выходных, когда вся жизнь замирает. Вы, по-видимому, получили только открытку от меня? а ведь и письмо было послано — кажется, с Татьяной Леонидовной, которая человек обязательный и не затеряла… Неужели нам с вами особо покровительствует св. Анастасия?![1183] (у католиков именно она ведает божественной цензурой…). Впрочем, ничего интересного в нем не было, ни для Вас, ни для Анастасии! А может быть, оно и добрело до Вас с запозданием… Очень хорошо, если приедете в четверг. Если Катя приедет 15-го и тотчас же даст мне телеграмму с адресом гостиницы, как собиралась, то я воспользуюсь вашим визитом дружбы, чтобы съездить с ней повидаться, покинув на вас котов и заботы о сборе грибов и заготовке оных для Вашего семейства. Поехала бы в субботу утром, а вернулась бы в воскресенье вечером; больше мне, пожалуй, и не надо (в смысле дольше). Погода стоит привлекательная, хотя иногда гремит и накрапывает, но весьма недолго. Грибы сейчас идут рыжие (Вам под масть), маслята (по ельникам), а по березникам — опята да сыроеги (немного подосиновых и подберезовых, белых нет), но народ не гнушается, в засолке, и даже в жарке, весь этот сброд получается неплохо. Привезите себе тару под грибы, т. к., наверное, пойдете за ними и изготовите какие-нибудь полуфабрикаты? — а в тару суньте кошкин рацион — почки либо треску и еще немного хлеба. Всё остальное есть дома, так что ничем не нагружайтесь. Тут Вас будет ждать и творог, и сметана, и суп, и второе, и компот, и огурцы с грядки, и само собой варенье к чаю.

Начинают цвести гладиолусы, во всей красе георгины — все рады, что солнышко перепадает!

Сегодня приехала Татьяна Леонидовна, видела ее мельком, как всегда цветет и, избавившись от «мужуков», — не ноет. Привезла по Вашему совету почки и хлеба — спасибо!

Бегу на почту в надежде ее, почту, ускорить, все остальное — при встрече, целую, большой привет родителям!

Маленький кот — просто чудо, так и просится в вашу квартиру на смену тому, который блаженной памяти! Перечитала с удовольствием «Мастера и Маргариту» и с удовольствием же — статью в воплях; относительно же Скорино[1184], и то почему-то этот женский образ выпал из романа! Там всё мужчины «отрицательные»: а она так и ломится в страницы, ее-то там и недостает…

«Опасайтесь кори, но

Много хуже Скорино!» (это Вы сами сочинили??)

Милый Рыжик, спасибо за письмо, за оперативность насчет грибов (для Александры Захаровны) — вполне понимаю, что грибы в том или ином виде Вам осточертели — мне тоже, даже на самое приятное, т. е. в лес — не манит, ибо и лес с ними связан… ну, Бог с ними. Насчет книги (бандероли) буду звонит на почту, хотя шансов никаких — если бы пришла она сюда, то, несомненно, доставили бы, но наша почта вся идет через Калугу, возможно, что затерялась там. Тайна сия велика есть; пока что и от Миндлина ни слуху, ни духу, что тоже удивительно! Зато вместе с Вашим письмом получила императивную открытку от Аси — предлагает мне взять «на пансион» — т. е. в гости — Риту на две недели, т. к. сама Ася едет в Павлодар с Олей, а Рита на это время приезжает в Москву (зачем?) — и Ася боится, что она, т. е. Рита, в Асино отсутствие может попасть под машину, т. к. в Москве транспорт интенсивнее, чем в Павлодаре. Пошлю телеграмму, что не могу ее принять, да оно и на самом деле так: как раз приезжает Ада, с которой я, по тем или иным причинам, почти не виделась это лето, и просто хочется побыть с ней вдвоем несколько дней, т. к. 11-го сентября все же предполагается та самая экскурсия на пароходе «по святым местам». Татьяна Леонидовна звонила, что внесла за меня деньги — причем без малейшей гарантии, что место будет не в 4-м классе «на верхних нарах». Ибо места в каютах распределяются Союзом художников, к которому имею самое троюродное отношение. А до этой поездки (если она вообще состоится) я должна на несколько дней съездить в Болшево к своим. Все это к тому, что Рита мне в данной, стесненной во времени, ситуации ни к чему, хотя вообще-то девочка она вполне приемлемая стала. Тем более, что привозить и отвозить ее без всякого сомнения будет та же Ася…

Попала в фестивальную полосу — все разъезжаются, да и не разъезжающиеся тоже фестивалят. Третьёвость была на дне рождения Гали Зябкиной — дочки наших бывших дачных хозяев — ей исполнилось 21 год, она сдала выпускные экзамены в техникуме (педагогическом) и тут же вступительные в пединститут. Вчера (очень мило) отмечался Ю. Б. Щербаков — там вполне кротко свиделись с Вотанами, у которых опять же фестиваль в понедельник. — Е. М. стукает 60! Между фестивалями пытаюсь привести в приемлемый вид нашу латифундию, превратившуюся в типичный и нестерпимый «бабушкин сад». Сегодня засяду за дотяжку Верлена, к которому отношусь после всех своих над ним бдений и радений, как к грибам, не лучше. Надо его «досаливать». Да, Вотаны рассказывали, что инициатором статьи о переводах Николая Давидовича[1185] был некий Маликов, раскатавший в издательстве «Искусство» внутреннюю рецензию на вышеуказанные переводы и втиснувший ее в «Новый мир»; что этот самый Маликов — последний сукин сын, из-за которого и у Сани были неприятности с рукописями; что говорили бы они, если бы Маликов и иже с ним похвалили бы Вотановские труды?! Но все это ерунда, единственное, что волнует — так это, естественно, Чехия… Целую, пишите!