Вторая жизнь Марины Цветаевой: письма к Анне Саакянц 1961 – 1975 годов - Ариадна Эфрон

Как Вы себя чувствуете в эту — вновь — жару? Будьте умницей. Ведите себя хорошо!

Милая Анечка, едем во все лопатки, вчера были в Угличе, под дождиком, увы, но невзирая на него, осмотрели все на свете; к вечеру к угличской пристани подошел гордоновский теплоход, и мы очень мило братались во время их недолгой стоянки. А сейчас подъезжаем к Костроме, где надеемся побывать в Ипатьевском монастыре, говорят полностью сохранившемся. Погода вроде бы улучшилась, потеплело и солнышко проглядывает. Волга чудесна, хоть куда ей до Оки в районе Тарусы! Со мной едет Ваше изображенье при грибуле, других икон нет! Ковчег наш занятен: но о нем при встрече. Крепко целую, большой привет родителям. Татьяна Леонидовна сердечно приветствует.

Милый Рыжик, бесконечное количество волжских приветов Вам от примкнувшего к художникам соавтора. За плечами — Углич и Кострома, от которой я в телячьем восторге, на редкость сохранившийся и сохраняемый город с дивным центром XVIII–XIX веков; чудный Ипатьевский монастырь[1186] — откуда повелась династия Романовых и прочие Годуновы; провели в Костроме целых два дня, из коих один — весь голубой и розовый, а второй — проливной; мне-то ништо. А вот художникам — неуютно было работать. А уж до чего хорош музей (под открытым небом) — деревянного зодчества! Деревянные церкви — на сваях, баньки — на сваях, крестьянский домище — необъятный, для необъятного же семейства, с такими резными наличниками и такой домашней утварью, что оторваться от них невозможно.

Сейчас стоим в некоем Семигорье, с поэтическим названием, но, между нами говоря, ни в какое сравнение в смысле живописности не идущем ни с Туруханском, ни с Тарусой. Художники искажают пейзажи, как вчера и третьёводнесь искажали городские виды. Но не по своей воле занимаются они искажениями — таково задание. Во главе художников стоит некий Калиостро и жестоко командует ими — а многим хотелось бы просто пописать то, что они видят! Среди молодежи мелькают иной раз и весьма пожилые рыла; и все трудятся, не покладая рук — отрадное зрелище… Целый корабль, груженный формалистами, руководимыми абстракционистом же! Наталиша дорогонько дала бы, чтобы побывать на моем месте! — Жратвишка в ковчеге приличная. Что не помешало кутнуть в главной Костромской ресторации, где нам выдавали фирменные пироги с блюдо величиной и некие бифштексы на крутонах, достойные кисти Достоевского. Впереди — Горький, а там обратно по Оке — увы, не до Тарусы, а только до Южного порта несравненной столицы, каковой порт у черта на рогах.

А уж до чего милы, приветливы и белокуры костромичи и семигорцы! Давно забытое чувство — слышать везде и всюду человеческую речь — без гавканья… И премило окают все. Целую Вас, сердечный привет родителям.

Милая Анечка, как-то Вы добрались до Еревана? Надеюсь, что легче и проще, чем до Тарусы; впрочем, всё это позади.

А. А. нашла не в блестящем виде, ее суставы требуют тепла, а она все возилась на холоде, что дало себя знать, к тому же вообще простудилась, и кашляет, как Диоген[1188] (т. е. «как из бочки»). Завтра она едет на несколько дней в Москву по пенсионным и прочим делам, Бог даст отогреется у центрального отопления и немного придет в себя перед окончательным рывком — (из Тарусы в Москву). «Грязных дел» здесь предстоит еще много; авось погода наладится, будет полегче, пока же «золотая осень» выглядит довольно свинцово и — мокрешенька, голубушка! Цветы, слава Богу, все отцвели в мое отсутствие, так что ахать и грустить над ними не придется! И то легче. Именины мои справляли вчера втроем — А. А., я и Шушка, был праздничный перекур от всех садово-огородных и прочих забот, и яблочный пирог красоты и вкуса необычайных. Однако солнце и в этот экстраординарный день не почтило нас своим присутствием — наверное, окопалось там у вас в солнечной Армении! Надеюсь, что страна предков мила и хороша Вам и что местные цветения не вызывают у Вас насморка и прочих побочных явлений! Надеюсь, что, созерцая Вас, Натали́ подарит миру существо не менее прелестное, чем Вы; вообще надеюсь на всё наилучшее.

Была у нас Таня-почтальон, милая и настоящая до чрезвычайности; недолгий свой отпуск она провела в колхозе, копала картошку, зарабатывала по 9 р. в день, купила пальтишко и, сияющая и нарядная, отбыла в Калугу; уже после ее отъезда обнаружили в почтовом ящике нашем… две плитки шоколада, два яблока, две астры и кленовый листик вместо визитной карточки.

Наташа Полковникова действительно была в Тарусе, но дня за два до моего приезда. Теперь угрожает визит разве что тетки Аси, стремящейся воздвигнуть крест на могиле не Бог весть какой христианки Валерии; поскольку сама Ася — крест для всех своих близких, живых и усопших. Я мечтаю не оказаться вовлеченной в этот крестовый поход. А вообще-то — будь, что будет! Авось пронесет тучу мо́роком.

Теперь о делах: елабужский (будущий) памятник как будто бы начал наконец безмерными и неустанными стараниями Мустафина осуществляться; есть уже готовая заготовка из розово-серого с прожилками кварцита. Это — глыба тонн в 5 весом, высотой 180, шириной 125, толщиной 35 см. Исходя из размеров глыбы, будет заказан новый эскиз. И приблизительно через месяц заготовка памятника будет готова. На памятнике (в идее) — барельеф и имя с датами рождения и смерти, и отдельно каменная плита с крестом и надписью со старого креста (чтобы не смешивать литфондовский бескрестовый заказ с заказом друзей и родных).

Что надо будет: подобрать еще денег среди друзей (100 р. послано Рафаэлю и 300 у меня) — т. к. еще будет немало расходов; хочется, чтобы и ограда была; надо ставить на фундамент; плита отдельная, транспортировка, погрузка-выгрузка. И еще вопрос с барельефом: Павел Иванович не отказывается (во всяком случае не отказывался) — но в ближайшее, и довольно продолжительное, время будет занят выше головы всякими трудами к 100-летию В. И. Ленина[1189]. Боюсь, что именно он на этот раз все задержит (т. е. Павел Иванович). Пока что удалось поговорить только с Татьяной Леонидовной и только по телефону — поджидаю ее в Тарусе в ближайшее время — но она это не он. Что вы думаете обо всем этом? Не придется ли искать скульптора-дублера? Ставить памятник без барельефа пока что — т. е. с дыркой для барельефа? Не говоря уже о том, что осуществлять памятник в два «заезда» очень удорожит его, а денег у нас — кот наплакал… Пока всё; целую Вас, сердечный привет Наталье Александровне[1190] от нас обеих.