Солги обо мне - Айя Субботина

Она уходит, и мужики, расслабившись, отпускают пару скабрезных шуток в адрес истории с ее задранным платьем, крапивой и задницей, которую она, кажется, в финале истории все-таки туда уронила. Я лениво посмеиваюсь и напоминаю, что у нас есть еще один маленький нерешенный вопрос. Тот, ради которого я кормлю их элитной японской говядиной, пою дорогим вином и заставляю пускать слюни на «кусок мяса» в дорогом платье.

— Это точно надо обсуждать сегодня? - тянет один, до сих пор искоса поглядывая вслед ушедшей Виктории. Готов поспорить, он мысленно уже пару раз ее выебал. Но с таким подходом к делу именно он ее сегодня и не получит.

— Хотелось бы закрыть этот вопрос. - Я слегка склоняю голову к плечу, разглядывая сидящего напротив Толстицина. Фамилия у него как раз подходящая его комплекции. Но основную решающую силу имеет как раз он. Остальные, по большому счету, просто свита. - Мне казалось, мы уладили все разногласия и все пункты, которые вызывали сомнения, мои юристы устранили.

— Я читал договор, Олег, - немного по-барски говорит Толстицин. - Внимательно. Все три. Варианта.

«Ага, и с красной ручкой», - мысленно отвечаю ему, но вслух не произношу не звука. Пусть эта гора жира озвучит, наконец, какие у него еще остались претензии. Потому что если он вдобавок хочет еще и трахнуть меня в задницу, то в таком случае ему будет проще самому себе отсосать.

— У меня не осталось вопросов, - выносит вердикт жиробас.

Сидящие по обе его стороны мужики тоже выглядят довольными - им вся эта скучная возня надоела уже давно.

— Надеюсь, вы не собираетесь отправить вашу чудесную старую знакомую пораньше спать, - продолжает развивать мысль Толстицин. - Благодарите Викторию за то, что у меня как раз подходящее настроение, чтобы подписать ваши бумажки. Если, конечно…

Я молча достаю из кармана пиджака конверт со сложенными вдвое тремя экземплярами договоров. На них уже стоят мои подписи, так что у Толстицина слегка вытягивается лицо, когда кладу на стол рядом с ним и бумаги, и свою любимую перьевую ручку с золотым пером. Мой первый дорогой аксессуар, которому уже неприлично много лет, и это единственная вещь, которой я не готов изменить.

— Вы стали хорошим бизнесменом, Олег, - хвалит толстяк. Вертит ручку, потом достает свою и показывает, что они - абсолютно одинаковые. Но подписывает все-таки моей - возможно, чтобы подчеркнуть особую расположенность.

— Все случается, когда учишься у лучших, - льщу в ответ.

— Так что насчет Виктории? - спрашивает он, нарочно задерживая перо над пустой строкой подписи.

— Насколько я знаю, у нее не было неотложных планов на вечер.

Мы смотрим друг на друга, абсолютно понимая, о чем идет речь.

— Может, лучше подождать и спросить у нее самой? - продолжает тянуть резину Толстицин. Жирдяй и пальцем не пошевелит, пока не получит железобетонные гарантии.

— Спросить о том, согласна ли она потрахаться с вами? Это - моя ручная мартышка, Виктор Степанович, она сделает все, что я скажу. Хотите, отсосет вам прямо здесь?

— Под столом? - сально хмыкает кто-то справа. Я даже не трудился запоминать их имена.

И не вижу смысла реагировать на идиотскую реплику. Главное, что мы с Виктором прекрасно друг друга поняли. Он ставит подписи, я прячу документы обратно в конверт.

Странно. Сделка на сумму в миллионы долларов абсолютно не тянет карман.

— А сейчас предлагаю зашлифовать это дело нормальным коньяком, - крякает толстяк, намекая, что, в отличие от моей мартышки, мое вино на него не произвело впечатления.

— Я оставлю вас на пять минут. И потом с удовольствием присоединюсь к тосту.

Нужно убедиться, что Виктория будет хорошей и послушной мартышкой, такой же, как была несколько дней назад и сегодня вечером, когда снова старательно мне отсасывала. Кажется, у бедняжки скоро разовьется психотравма на почве моего упорного нежелания пихать член в другие ее дырки. Она не понимает, а я пока не готов озвучивать, что мне банально противно использовать то, что я собираюсь предлагать в качестве забавы другим - нужным, важным и полезным людям.

Виктория ждет меня в женском туалете. Облокотившись бедрами о мраморную столешницу, немного нервно что-то выстукивает пальцами по экрану телефона. К счастью, внутри больше никого нет.

Увидев меня, быстро пытается спрятать телефон. К счастью, я всегда быстрее и успеваю отобрать его до того, как мартышка успеет хоть что-то предпринять. Ожидаемо - строчит сообщения Максу.

— «Почему не отвечаешь», - читаю вслух, держа трубку на вытянутой руке, как будто декламирую стихи со сцены. - «Я и без тебя прекрасно живу. У меня новый щедрый любовник!» Это обо мне?

— Олег, прекрати, - пытается фыркнуть она, и я перевожу на нее хмурый взгляд. - Это просто ерунда.

— Конечно, ерунда, - охотно соглашаюсь. В переписке куча ее голых фото. Некоторые весьма недурны, некоторые она присылала и мне, хоть я не просил и даже не намекал. - Думаешь, вернуть этого упрямого барана сиськами нулевого размера и сомнительной свежести?

— Ты всегда теперь будешь меня оскорблять? - злится она, предпринимая еще одну неудачную попытку вернуть телефон.

— Я всегда теперь буду делать все, что посчитаю нужным.

К сожалению, судя по недовольно перекошенному рту, она даже близко не понимает, что я имею ввиду. Но ладно - как раз сегодня у нее появилась хорошая возможность.

— У него уже вообще новая баба, - дергает плечом Виктория, - какая-то Венера. Господи, твои друзья, надеюсь, не все такие отмороженные?

Венера.

Я не знаю, почему цепляюсь за это слово.

Макс обычно не изобретателен, подписывая своих баб просто именами и цифрами, если имена повторяются. Однажды даже поржали на эту тему. А тут вдруг - Венера. Может, потому что я у Ники подписан не как муж, а - Юпитер?

Возвращаю Виктории телефон и снова проверяю сообщения от Ники - ничего не изменилось, они все так же не доставлены. Более двух часов. Где и что она может делать, сидя в инвалидном кресле? Почему выключила телефон? Узнала что-то? Исключено - я точно никак не мог выдать наше с Викторией общение. А обо всех других бабах можно даже не вспоминать - это слишком давние истории. На мой памяти только одна бывшая возвращалась спустя год, чтобы подгадить мои новые отношения, и я преподал ей соответствующий урок.

Тогда что?

Венера. От «Вероника»? Или это вообще никак несвязанные вещи?

— Нам еще долго? - скулит Виктория. Радость от возвращенного телефона была недолгой. - Они такие скучные.

— Нам не долго, - отвечаю себе под нос, набирая Нике еще одно сообщение. На этот раз обещаю не оставить без внимания, что она перестала выходить на связь, как только я вышел из дома. - А вот тебя Толстицин забронировал на всю ночь.

Виктория перестает изображать королеву ночи.