Рокоссовский. Терновый венец славы - Анатолий Карчмит

Сопровождавший офицер показал маршалу развалины запасной электростанции.

— Весь Берлин могла поглотить тьма, а здесь вовсю горел бы свет.

Осмотр произвел на Рокоссовского мрачное, тягостное впечатление. Маршала провели на участок, где когда-то стоял дом Геббельсов, а теперь остались одни развалины. Здесь были обнаружены трупы шестерых детей, самого Геббельса и его жены. Рокоссовский, окинув грустным взглядом развалины, сказал:

— В истории немного таких преступлений, которые по глубине маразма и жестокости могут сравниться с тем, что натворили эти фашистские убийцы. — Он закурил и после некоторого молчания добавил: — Геннадий, поехали в аэропорт. Грустно на все это смотреть.

2

Прилетев на самолете в Литву, Рокоссовский пересел на машину и по шоссе Вильнюс — Минск направился в город Молодечно. Уже около месяца в Белоруссии не было дождей, и середина мая оказалась на редкость знойной. Пожелтели и не шли в рост хлеба; побурела, будто ее покрыли охрой, трава.

Тюрьма стояла чуть на отшибе, ближе к лесу, в километре от большака.

Машина остановилась у трехэтажного каменного здания с железными решетками на окнах. Этот серый домина с почерневшей крышей был обнесен высоким забором из колючей проволоки. По углам стояли сторожевые вышки.

У входа в тюрьму маршала встретили начальник военного гарнизона, на машине которого он приехал, начальник областного управления НКВД, главный тюремный начальник (по просьбе Рокоссовского местные партийные и советские органы о его приезде извещены не были).

В кабинете начальника тюрьмы на столе появились бутерброды, чай, сахар, но Рокоссовский к еде не притронулся. Не чаи распивать он сюда приехал — дорога каждая минута. Завтра вечером самолет вылетает из Минска в Москву. На днях правительство собирает командующих фронтами.

Начальник НКВД оказался бывшим партизаном, хорошо знал местные условия и сочувственно относился к Белозерову. Но расследование проводили особисты.

Из разговора Рокоссовский уяснил, что в мае 1944 года немцы решили обезопасить свои тылы и организовали мощную чистку партизанских районов, привлекая для этого армейские части, танки, артиллерию, самолеты.

Многие партизанские отряды приняли решение: разбиться на мелкие группы и, по возможности, уклоняться от боев до окончания блокады. Группе партизан из шести человек удавалось лавировать между гитлеровскими гарнизонами и ускользать от противника. Но под конец блокады партизан высмотрел фашистский пособник и навел на них карателей. В результате скоротечного боя трое партизан были убиты, двум удалось уйти, а раненого Андрея Белозерова фашисты взяли в плен.

— Законы наши суровы, — заключил начальник НКВД. — За сдачу в плен причитается до десяти лет.

— А где находятся те, кому удалось спастись? — спросил Рокоссовский.

— Бывший начальник отряда Муц работает у нас начальником отдела образования, а Казимир Волк — в Радошковичах директором школы.

— Андрей с ними встречался? — уточнил маршал.

— Да, встречался, — ответил начальник НКВД. — Они ему ничем помочь не могут — Белозеров был пленен без свидетелей.

— Я его забираю с собой, — сказал Рокоссовский. — Документы готовы?

— Пожалуйста, распишитесь, — произнес начальник тюрьмы, положив перед маршалом бумаги.

После оформления документов Рокоссовский попросил привести к нему Белозерова.

— Есть, — проговорил начальник тюрьмы и, странно ухмыльнувшись, вышел. Маршалу показалось, что он хотел что-то сказать, но потом передумал.

Вскоре, припадая на правую ногу, в кабинет вошел Белозеров. Худой, в помятом солдатском обмундировании, со свинцовым лицом и лихорадочным блеском в глазах, он выглядел, как человек, держащийся только на нервах и готовый взорваться в любую секунду.

— Андрей! — Рокоссовский вышел ему навстречу и обнял за плечи.

Белозеров, сжав губы, стоял совершенно неподвижно и, к удивлению маршала, никаких эмоций не выказал.

— Что с тобой? Ты что такой ершистый? — спросил Рокоссовский, пожимая обе его руки. Он с недоумением посмотрел узнику в глаза. — Андрей, ты не рад нашей встрече?

— Не надо, маршал, не надо, — хриплым голосом сказал Белозеров. — Дайте команду, пусть вернут меня в камеру.

— Ты что, Андрей, белены объелся? — опешил Рокоссовский. Он впился взглядом в лицо друга. Маршала поразили его глаза — одно бездонное горе, одна боль, одно отчаяние, ни капли надежды, ни искры радости.

— Я прошу оставить нас одних, — сказал Рокоссовский и усадил Белозерова на стул. Когда они остались одни, Рокоссовский подвинул свой стул и сел напротив.

— Андрюша, дорогой, что случилось?

— Тюрьма — мое пристанище. Я хочу сдохнуть здесь! — Глаза Белозерова блестели, на щеках появился нездоровый румянец.

— Жалею, что меня не добили фашисты… Написали бы «пал смертью храбрых». Хотя писать некому… Но все равно было бы приличней…

Многое еще наговорил Белозеров, но Рокоссовский терпеливо слушал его и не перебивал. Он знал, что после этого ему станет легче.

— Тысячи людей попали в плен не по своей воле, — продолжал говорить Белозеров, и его голос дрожал. — Они тоже добывали победу… За это их надо упрятать в каталажку и там добить. — Он со слезами на глазах смотрел на Рокоссовского. — Скажи, Костя, где есть еще такая страна, которая бы так методично уничтожала своих людей? Скажи, где?..

Не дождавшись ответа, Белозеров болезненно улыбнулся и произнес:

— Шаг вправо, шаг влево рассматривать как побег! Меня постоянно будет тянуть в сторону, так как правую ногу мне укоротили. Вот там за побег и закончит русский человек, Андрей Белозеров, свой земной путь… Я уже себя приучил к этой мысли, Костя, и мне не надо другой судьбы.

— У тебя все? — тревожным голосом спросил Рокоссовский.

Образовалась длинная молчаливая пауза.

— Андрей, в тебе накопилось слишком много злобы, — произнес наконец маршал. — Это мешает рассудку.

Рокоссовский потратил более часа, чтобы уговорить Белозерова покинуть тюрьму. Но все равно он категорически отказался ехать с ним в Москву и заявил, что останется здесь, в Белоруссии.

Пока Андрей переодевался в костюм, который по просьбе маршала где-то купил начальник военного гарнизона. Рокоссовский и представитель НКВД посетили бывшего начальника отряда Муца. Он при них подписал приказ: Белозерова Андрея Николаевича назначить преподавателем немецкого языка в среднюю школу г. Радошковичи.

Этот небольшой старинный городок находился на большаке на самой середине между Молодечно и Минском. На машине предстояло проехать чуть больше тридцати километров. Уже солнце собиралось уйти за горизонт, когда машина вышла из города. Березы, стеной стоявшие по обочинам, прикрывали дорогу тенью и создавали прохладу. После городской жары здесь легче дышалось. Они одну за другой обгоняли тарахтевшие по дороге телеги, на которых сидели женщины и пожилые мужчины. Подъезжая к селу Красное, они увидели несколько десятков женщин с косами на плечах. Чтобы не поднимать пыль, машина сбавила скорость. Женщины шли босиком и пели песню, мелодичную, на тягучий, берущий за душу лад. Что-то надрывно-печальное слышалось в их голосах, отчего у Рокоссовского заныло сердце.