История Франции. С древнейших времен до Версальского договора - Уильям Стирнс Дэвис

История военных событий 1870 г. теперь стала хорошо знакома каждому образованному американцу[277]. Мы все понимаем, насколько хорошо были подготовлены Пруссия и ее южногерманские союзники. Мы знаем, как тысячи мобилизованных солдат фон Мольтке, словно бездушная разрушающая машина, в идеальном порядке и прекрасно снаряженные, двинулись к Рейну. Мы знаем и о том, что военная машина Второй империи, как только ее солдаты получили приказ явиться на действительную службу, показала свою полную непригодность. Разумеется, главной бедой французов было то, что Наполеон III в военных делах так же, как в гражданских, не имел в своем распоряжении самых талантливых людей Франции. Большинство его генералов были авантюристами, просто мошенниками или, в лучшем случае, бездарными рутинерами, считавшими, что если Наполеон Великий разбил пруссаков при Йене, то его методы позволят Наполеону Малому снова разбить пруссаков где-нибудь, например, возле Франкфурта. Солдаты были храбрыми, младшие офицеры компетентными, но Верховное командование, способы снабжения армии и т. д. никуда не годились. Полевые орудия были гораздо хуже прусских, и ту же оценку можно было дать почти всему в армии. Военные реформы, предложенные в 1868 г., были очень плохо проведены в жизнь[278]. Не было боеспособных резервов. Большинство молодых французов не были обучены пользоваться оружием. Короче говоря, французы могли рассчитывать практически только на старую профессиональную армию, в которой до 1 августа было немного больше 250 тысяч человек. А она должна была противостоять намного превосходившим ее численно прусским войскам, к которым постоянно прибывали пополнения. Компетентный критик, оценивая последовавший за этим разгром, назвал три причины крушения Франции, которые легко было обнаружить, – «меньшая численность, худшее оружие, худшее высшее командование». В сущности же, у всех этих причин была одна главная причина – неумение Наполеона III осуществлять власть, которую он захватил преступным путем.

Наполеон не только поссорился с Пруссией, когда должен был знать достаточно, чтобы сидеть смирно.

Он еще и не смог найти для Франции ни одного союзника. Австрия могла бы выступить против Пруссии, но боялась, что тогда ее контратакует Россия, и потому стала ждать «первых французских побед», а их не было. Италия могла бы прийти на помощь Наполеону, но за это он должен был заплатить выводом французских войск из Рима. А император слишком зависел от клерикалов и не осмелился бросить папу на произвол судьбы. Поэтому французский гарнизон оставался в Риме до тех пор, пока положение на севере Франции не стало безнадежным. В итоге Франция вступила в войну без единого друга, с отвратительно организованной и отвратительно снаряженной армией, которая имела, как вскоре выяснилось, еще более отвратительное командование. С первого момента, когда враждующие армии столкнулись в бою, можно было почти не сомневаться, чем закончится эта война.

Еще до первых поражений стало очевидно, что дела французов очень плохи. Говорили, что отделения телеграфа были переполнены солдатами и офицерами, которые все писали телеграммы, начинавшиеся словами «Пожалуйста, пришли мне…». Из Меца, где находился главный штаб французской армии, в Париж поступали сообщения о полной неразберихе. Тем не менее столица продолжала взволнованно и радостно ждать хороших новостей. В конце июля император и маленький имперский принц отправились поездами в Мец, чтобы присоединиться к армии. Императрица осталась в Париже в качестве регентши. Ни отец, ни сын больше никогда не увидели Париж. Для наших целей о последующих событиях можно рассказать очень коротко:

1. Чтобы угодить парижской черни, которая нетерпеливо ждала победы, Наполеон 2 августа приказал атаковать слабый прусский отряд возле Саарбрюкена, у самой границы, сразу за ней. Назвать это сражением было бы смешно: прусский батальон немного пострелял и отступил. Император отправил телеграмму о том, что принц «прошел боевое крещение», и эта мелкая стычка была отмечена благодарственными молебнами, словно крупная победа.

2. Затем, 4 августа, значительно превосходящие силы пруссаков внезапно атаковали и разбили французскую дивизию возле Вайсенбурга, то есть выиграли первое серьезное сражение.

3. После этого, 6 августа, 45 тысяч французов, которыми командовал Мак-Магон, были атакованы вдвое большими силами пруссаков. После доблестного сопротивления французы были почти разгромлены и вынуждены бежать.

4. В тот же день бедствий, 6 августа, французский корпус под командованием Фроссара был атакован возле Форбаха в Лотарингии. Французы отбили первые атаки, но в итоге были вынуждены отступить – скорее из-за неумелых действий командования, чем из-за неспособности солдат остановить пруссаков.

5. Париж нетерпеливо ждал успехов, обещанных правительством. Уже после поражения французов возле Ворта столица в тот же самый день несколько часов была в лихорадочном восторге из-за ложного сообщения (вероятно, отправленного ради выгодной спекуляции акциями), что будто бы французская армия одержала великую победу и наследный принц Пруссии взят в плен. В этом же бюллетене было признано, что противник находится на французской территории, «но это предоставляет нам заметные преимущества в военном отношении» и «все может быть исправлено». Разумеется, была нужна жертва, на которой народ мог бы выместить свои чувства. Такой жертвой стал Оливье: он подал в отставку, и главой кабинета министров стал граф Паликао (10 августа). Это был полный самомнения и совершенно неумелый человек. Продолжая политику лжи о положении дел на войне, он пророчески сказал: «Если бы Париж узнал то, что знаю я, весь город был бы освещен».

6. Немцы шли прямо вперед поблизости от Меца. Император передал командование главной армией маршалу Базену (эгоисту и любителю выставлять себя напоказ, который не мог справиться с ситуацией, намного превосходившей его возможности), а сам чуть не оказался заперт в Меце пруссаками и едва успел уехать оттуда вовремя. Прусская армия загнала французов обратно в Мец в результате ряда боев, которые начались 14 августа и кульминацией которых стало решающее сражение возле Гравелота (18 августа). Французы сражались отважно, но Базен упустил все возможности победить: он действовал очень медленно и не сумел ввести в бой свои крупные резервы, чтобы подкрепить испытывавшие сильное давление дивизии на линии огня. Вскоре он был блокирован в Меце и умолял прислать ему подкрепление.

7. Наполеон не осмелился вернуться в Париж с ужасной новостью о поражении. Он укрылся в лагере возле Шалона, где его лучший генерал, Мак-Магон, пытался упорядочить состоявшую из совершенно разнородных частей резервную армию, чтобы сделать ее полезной[279]. Мак-Магон хотел на какое-то время оставить Базена держаться одного и медленно отступать к Парижу, изматывая немцев. Поскольку его войска теперь были единственной регулярной армией, находившейся в распоряжении Франции, это решение было единственно возможным. Но Паликао и напуганная императрица телеграфировали из Парижа, что, если армия отступит, не попытавшись спасти Мак-Магона, произойдет революция, которая погубит правящую династию. И Мак-Магон, против всех правил хорошей стратегии, направился к реке Мёз, напрасно надеясь соединиться с Базеном. С его армией шел император, печальный гость, беспомощный свидетель событий, которые не мог контролировать. Как и можно было ожидать, фон Мольтке стал усердно искать армию Мак-Магона, нашел ее и запер своими значительно превосходившими ее численно войсками в Седане возле границы с Бельгией. После отважной и почти лихорадочной борьбы 2 сентября Мак-Магон был вынужден сдаться. Вместе с ним сдались 82 тысячи не раненых человек, в том числе, как насмешливо сообщили немцы, «один император».