Море изобилия. Тетралогия - Юкио Мисима

— Ну, ладно, — повторил Иинума. Потом, словно в шутку, провел над головой Исао священной ветвью. В лучах заходящего солнца девственно-белым светились прикрепленные к ней полоски, шелест бумаги проникал в сердце. Иинума снова заговорил:

— Ну и задал ты нам задачу. Даже из ружья стрелял. Все как говорил учитель. Ты бог беды. Точно.

При этих словах смутные воспоминания Хонды обрели резкую, четкую форму. Именно эту сцену видел во сне во 2-м году Тайсе[95] Киёаки Мацугаэ. Необычный сон Киёаки подробно записал в своем дневнике, Хонда в прошлом месяце как раз его перечитывал. Перед глазами живо, в деталях встали события девятнадцатилетней давности.

Пусть Иинума этого не замечает, но Хонда, при всем своем рационализме, не мог бы теперь отрицать того, что душа Киёаки переселилась в Исао. Это стало неоспоримым фактом.

24

Вечером следующего дня после конца занятия Исао повел товарищей в то место, которое они каждый день использовали для тайных собраний. Там не было посторонних глаз, и даже если бы собравшихся кто-то заметил, то увидел бы только оживленно беседующих молодых людей.

Там, где земли школы подходили к обрыву Хондзавы, была заросшая деревьями и кустарником, напоминающая искусственную скала, если зайти за нее, то со стороны школы никто ничего не увидит. Внизу стремительно несла по камням свои воды река, на другом берегу к ней вплотную подходили скальные стены, поднимавшиеся высоко в небо.

Небольшая поляна за скалой как нельзя лучше подходила для того, чтобы, усевшись в кружок, вести разговоры. Летом здесь, наверное, было замечательно, но в конце октября ветер, вечерами дувший со стороны Косю,[96] был просто ледяным. Но все были так разгорячены, что не замечали холода.

По дороге к месту встречи Исао, шедший впереди, обратил внимание на следы костра, которых вчера еще не было.

Пепел не успел разлететься, но густо-черная колея с частицами красной глины представляла дивное зрелище. Следы колес, черными, глубокими линиями прочерченные на земле, вызывали в памяти картину ярко горящего пламени в большей степени, нежели пепел, в котором неожиданно попадались соломенные стебли. Дикая алость сильного пламени, грубая чернота колеи… именно так и должно быть, вот он, нужный контраст. Взметнувшееся, а потом затоптанное пламя, та же сила, та же яркость… Исао, конечно, в эти минуты грезил о восстании.

Вслед за Исао все вышли в тень рощи у скалы на южном конце поля и расселись в кружок. Внизу как раз в том месте, где река Кацурагава делала резкий поворот, была быстрина, оттуда далеко разносился шум потока. Ему мужественно противостоял крутой обрыв на другом берегу: серая скальная порода будто скрипела, тянущиеся оттуда ветки кленов, попав в тень, окрасились в печальные тона, и только небо над росшими наверху деревьями блистало в разрывах вечерних облаков.

— Сегодня наконец определим день и час решительных действий. Все готовы. Сначала примем план в общем, уточним задачи каждого, Сагара доложит, как обстоят дела с деньгами. День и час следует определить, как это делали в «Союзе возмездия», — гаданием, но об этом поговорим потом, — начал Исао энергичным тоном. Однако мыслями он был в событиях вчерашнего дня. Отец и Хонда сразу же после скромного ужина уехали в Токио. Отец сказал, что это визит вежливости, но все-таки зачем ему было специально приезжать сюда? Может быть, между отцом и Савой был какой-то разговор? С другой стороны, почему так странно выглядел Хонда? При первой встрече и в том длинном письме он выказывал ровное, заботливое внимание, а вчера не сказал с Исао ни слова, был бледен, а за ужином Исао неожиданно обнаружил, что Хонда издали, сидя на месте для гостей, не сводя глаз, смотрит в его сторону.

Исао отбросил мысли, которые возвращали его к прошлому. И разложил на траве текст плана:

1. Время действий.

2. Основные положения плана.

Целью настоящего плана является возмущение спокойствия в столице, принятие приказа о введении чрезвычайного положения и помощь в формировании на его основе нового правительства. Мы готовим почву для реформ, демонстрируем, как действиями минимального числа людей достигается максимальный результат, мы верим, что у нас есть единомышленники, которые по нашему призыву поднимутся по всей стране; мы станем разбрасывать с самолета листовки, агитируя за то, чтобы император поручил командование принцу Тонну, будем стремиться, чтобы эта агитация скорее дала нужный результат. С принятием приказа о введении чрезвычайного положения наши обязанности заканчиваются, и, независимо от успеха или неудачи нашего дела, до утра следующего дня все мы совершаем харакири.

Великая цель обновления Мэйдзи состояла в том, чтобы возвратить императору всю полноту политической и военной власти. Главная цель нынешнего обновления, обновления Сева, заключается в том, чтобы подчинить непосредственно императору финансовый рынок и производство, вырвать из сознания людей идеи западноевропейского, потребительского капитализма и коммунизма, спасти народ от нищеты и добиться воцарения лидера, исповедующего монархизм.

Для возмущения спокойствия мы прежде всего взорвем во всех районах города электрические подстанции, убьем под покровом ночи финансовых и промышленных воротил — Бусукэ Курахару, Тору Синкаву, Дзюэмона Нагасаки, одновременно захватим и подожжем Японский банк — ядро японской экономики, а на рассвете соберемся на площади перед императорским дворцом и все вместе совершим харакири. Однако если собраться всем вместе для последнего акта будет невозможно, каждый может проделать это в одиночку и в том месте, где это будет возможно.

3. Организация действий.

Первый отряд (захват подстанций):

подстанция Тодэн-Камэйдо — исполнители Хасэгава, Сагара;

подстанция Кинудэн — Сэяма, Цудзимура;

подстанция Хатогая — Комэда, Сакакибара;

подстанция Тодэн-Табата — Хориэ, Мори;

подстанция Тодэн-Мэдзиро — Охаси, Сэрикава;

подстанция Тодэн-Йодобаси — Такахаси, Уи.

Второй отряд (уничтожение главарей):

убийство Тору Синкавы — исполнители Иинума, Миякэ;

убийство Дзюэмона Нагасаки — Миябара, Кимура;

убийство Бусукэ Курахара — Идзуцу, Фудзита.

Третий отряд (захват и поджог Японского банка):

осуществляют под командованием лейтенанта пехотных войск Хори, четырнадцать человек — двенадцать примчатся на велосипедах после взрыва подстанций, и к ним присоединятся еще двое (Такасэ и Иноуэ).

Отдельно действующий отряд:

с самолета, пилотируемого лейтенантом Сига, сбрасывает осветительные бомбы и листовки.

…По правде говоря, Исао все еще